Сеньор Аугусто, взмыв с постели рассерженным котом,выразился в адрес Мазура вовсе уж неподобающе – и Мазур, тщательно выговариваяиспанские слова, ответил длинной, замысловатой фразой, которой выучился в томсамом южноамериканском борделе, где она была у девок в большом ходу. Культурновыражаясь, он решительно подвергал сомнению нормальную сексуальную ориентациюсоперника, а также имел свое мнение касательно законности его появления на свети морального облика родителей. Просто поразительно, сколько эмоций и предельныхоскорблений было вложено в певучую кастильскую фразу...

Как и следовало ожидать, Аугусто его прекрасно понял – и,себя не помня от ярости, ринулся в атаку. Мазур хладнокровно ждал. Безо всякоготруда увернулся от кулака и в секунду отвесил три отличных, полновесных плюхи –не влекущих расстройства здоровья, но болезненных и унизительных.

Он ждал, что Кимберли отчаянно завизжит – тогда голливудскиештампы стали бы и вовсе затертыми, – но она молчала, натягивая платье наплечи. Ага! В полном соответствии с подозрениями Мазура на свет Божий из-подбелоснежного пиджака вспорхнул револьвер – ну да, одна из бесчисленныхразновидностей кольта...

Мазур вышиб его ногой, даже с некоторой скукой – все равночто на тренировке, классическая позиция, – поймал на лету и рукояткойприпечатал противника, опять-таки постаравшись не покалечить, а простопричинить боль.

– Сиди здесь, – бросил он Кимберли.

Прыгнув вперед, поймал правую кисть деморализованного, тихоохавшего от боли сеньора, взял ее в надежный захват, вдавив кургузое дулоревольвера в бок, меж ребер. Сказал сквозь зубы:

– Стоять, хихо де пута![2] Мы сейчас чинновыйдем на свежий воздух, ты понял? Дернешься – устрою свинцовое отравлениеорганизма, с места мне не сойти!

К его некоторому удивлению, пылавший злобой противник уже недергался, замер неподвижно – иными словами, вел себя как человек, обладавшийнесомненным здравым рассудком и умевший гасить эмоции. Ну что ж, приятно иметьдело с толковым собеседником. Мазур легонько подтолкнул его к двери, вывел вкоридор, убрал руку с револьвером под полу смокинга и процедил:

– Уговор в силе, недоносок. Дернешься – свинцанаглотаешься...

Мертвой хваткой зажимая запястье – так, что оносломалось бы к чертовой матери при активной попытке пленникаосвободиться, – Мазур проломился сквозь толпу гостей, лавируя ловко,синхронно увлекая за собой Аугусто, как партнершу в танго. Вывел во двор, гдебыло чуточку потише и не так многолюдно, подтолкнул коленом пониже спины,направляя к каменной стене. Они остановились возле распахнутых ворот.

– Нехорошо, парень, – сказал Мазурнаставительно. – С приличными девушками так не поступают, даже если оченьхочется...

– Ты покойник, сука!

Мазур разочарованно вздохнул:

– Мой благородный сеньор, как скучно и неоригинально... Яэто уже в жизни слыхивал. Не один раз. И всегда как-то обходилось.

– Смотришь, и не обойдется...

Мазур проследил направление его взгляда. Метрах в пятнадцатиот них, на полпути меж домом и воротами, стояли трое – столь желатиноамериканского облика, не выглядевшие пьяными, смотревшие на нихвнимательно и неотрывно. Это было неспроста. Мазур извлек из-под полы револьвери выразительно покачал им в воздухе. Троица, явно собравшаяся было вмешаться,осталась на месте.

– Похоже, это твои дружки, сволочь? – спросилМазур. – Думаешь, помогут? Что-то я крепко сомневаюсь: они, сразу видно,битые мальчики и на рожон не лезут, соображают расклад...

Ну, а что прикажете делать дальше? Не устраивать жеперестрелку, привлекая внимание полиции? Совершенно ненужная получится огласка,вовсе ни к чему...

И тут у него возникла великолепная идея – осенило, ага!

– Слушай внимательно, ты, чертов кабальеро! – сказалМазур веско и спокойно. – Ты сейчас отсюда улетучишься вместе со своимихолуями и в жизни больше не подойдешь ни к этому дому, ни к девчонке. Я понятнообъясняю?

– Кто ты такой? – спросил Аугусто.

Положительно, он был уже спокоен, собран, ни следа прежнейбезрассудной ярости. Ох, непростая птичка к нам залетела... Мазур это печенкойчувствовал.

– Ты, приятель, мне что-то не кажешься зачуханным крестьяниномс банановой плантации, – сказал Мазур. – По-моему, прекраснопонимаешь насчет сложностей и серьезностей...

– Короче!

– Можно, – сказал Мазур. – Слышал что-нибудь очастных сыскных конторах? Первоклассных, американских? Вот это мы и есть,парень. Мы, – повторил он убедительным тоном. – Уяснил? Если совсемкоротко, у девчонки в Штатах есть приятель. Близкий приятель. И человек этонепростой во всех смыслах. Денег у него больше, чем ты видел в своей поганойжизни. А кроме того, он ревнив, как черт, и терпеть не может, когда тянутлапы к тому, что ему принадлежит... Тебе объяснять дальше, или уже понял?

– Допустим...

– Гляди-ка, а ты, точно, не дурак! – сказалМазур. – Там, в зале, среди этой пьяной шоблы, полдюжины моих парней. Стоитмне свистнуть... – он сделал многозначительную паузу. – Будут здесь всекунду. И заметь, в нашем с тобой положении есть нешуточные отличия. Мы –респектабельные частные детективы, официально работающие на крайне серьезного,еще более респектабельного клиента. А ты – поганый паршивец, который пыталсяизнасиловать знаменитую киноактрису самым наглым образом...

– Знаменитость, ага! – ощерился Аугусто. – Парочкафильмов и голые титьки в «Плейбое»...

– А что, это меняет дело? – усмехнулся Мазур. –Насиловать никого нельзя, – сказал он морализаторским тоном. – Низвезд, ни тех, кто известен значительно менее... Короче говоря, у меня естьдурная привычка – исправно отрабатывать немалые денежки и оправдывать довериеклиента. Я, как уже подчеркивалось, человек респектабельный. Мои мальчики небудут устраивать с твоими пошлую драку. Мы попросту высвистим местных копов исдадим им всю вашу банду – с соответствующими комментариями. У моего клиентадостаточно денег, связей и влияния, чтобы брякнуть здешнему министру внутреннихдел и поднять его хоть с постели, хоть с унитаза. Вы все сгниете в местнойкаталажке, не сойти мне с этого места... Я тебе все сказал. Будут с твоейстороны возражения? Или вы тихонечко отсюда уберетесь, не доводя события докрайности? Соображай в темпе.

Не прошло и пары секунд, как Аугусто сказал почти спокойно:

– Отпусти руку и отдай пушку.

– Первое – пожалуйста, – сказал Мазур, разжимаяпальцы. – А насчет второго – извини, не получится. Оставлю на памятьо нашем знакомстве. Ты себе еще раздобудешь без всяких хлопот, ты пареньпронырливый, сразу видно... Ну?

Он отступил на пару шагов, чтобы держать в поле зрения иАугусто, и его дружков – и моментально отреагировать по обстоятельствам. Всезависит от того, насколько далеко эти типы готовы зайти – и готовы ли иметьдело с местной полицией...