– Ну да.

– И далее? Вчера ночью вы довольно долго и весьма оживленнос ним беседовали в воротах этой самой виллы, – он показал вверх рывкомподбородка.

– Ну да?

Дрейк молча достал вторую фотографию. На ней и в самом делебыли запечатлены они оба, Мазур и Аугусто, стоявшие в воротах. Без труда Мазурсообразил, что щелкнули инфракрасной камерой – и великолепной. Аппаратура изразряда той, что в обычном обороте не встречается. Кто бы ни были эти ребятки,они, точно, из органов...

– Было дело.

– О чем вы говорили?

– Правду, чистую правду и ничего, кроме правды, –сказал Мазур. – Этот скот пристал к моей девушке, распустил руки – за чтополучил по роже и был выведен из поместья. Вот тут как раз запечатлен момент,когда я объясняю ему, что с ним будет, если он еще раз появится вблизи...

– Вы так легко с ним справились? Он ведь был не один и, яуверен, с оружием...

– Да вы волшебник, Гас, – сказал Мазур. – Сквозьстены видите... Точно, у него был ствол. Пока я не отобрал. Они были ненастолько наглыми, чтобы устраивать пальбу в присутствии полусотни гостей – иубрались к чертовой матери...

– Вы что, ниндзя?

– Да где там, – сказал Мазур. – Просто в Австралиия когда-то служил в морской пехоте, и на шею мне так просто не сядешь. Когдалапают мою девушку, я могу и осерчать...

– Под «вашей девушкой» подразумевается мисс Кимберли?

– А вот сюда попрошу не лезть, – сказал Мазур. –Это уже моя частная жизнь, никоим образом не связанная... со всем прочим.

– Ну-ну... Значит, у него было оружие?

– Револьвер.

– Где он?

– Я его выкинул через забор. Где-то там, – Мазурнеопределенно показал рукой. – Мне пушка ни к чему, у меня честный илегальный бизнес, и никто со мной не собирается сводить счеты...

– У друзей Флореса было оружие?

– Знаете, я их не ощупывал. К чему? Я их выкинул,и этого достаточно. Все обошлось, вот и прекрасно.

– Вот именно, все обошлось... – протянул Гас, и еголицо показалось Мазуру всерьез озабоченным. – Везет вам, ребятки, везет...Где он познакомился с мисс Стентон?

– Понятия не имею.

– Его друзей вы раньше видели?

– Сомневаюсь.

– Их кто-нибудь пригласил на вчерашнюю вечеринку или онипришли сами?

– Да не знаю я! – сказал Мазур. – Понимаете? Незнаю! Только у меня и было забот, что обсуждать с кем-то этих типов! Да на койони мне! Что, вообще, случилось?

– Ничего, – сказал Дрейк. – Это и радует. Вашесчастье. Вы и не представляете, какие вы все везунчики... Ну ладно, – онловко выдернул двумя пальцами из нагрудного кармана визитную карточку. –Это мой телефон. Позвоните мне немедленно, в любое время дня и ночи, если увидитегде-нибудь Флореса или кого-то из той троицы... Можете мне не верить, вашеправо, но, честное слово, если вы их увидите и немедленно дадите мне знать, этопойдет только на пользу и вам, и мисс Стентон. Если она и в самом деле вашадевушка, вы ведь не хотите, чтобы с ней приключилась какая-нибудь беда?

– Что это за типы? – спросил Мазур тихо и серьезно.

– Это очень опасные типы, Джонни. На вашем месте я быотнесся к моим словам со всей серьезностью... Не потеряйте карточку. Рад былпознакомиться!

Он махнул второму, и оба, моментально потеряв всякий интереск Мазуру, энергичным шагом направились вверх по тропинке к воротам «проклятойгасиенды». Почесывая в затылке, Мазур еще раз взглянул на визитку – там былтолько номер телефона. Бережно ее спрятал и направился к своему дому.

– Что-то я вас впервые вижу... – сказал он почтительновытянувшемуся человеку с тяпкой. – Вы откуда взялись?

Смуглолицый старательно поклонился:

– Почтительно сообщаю, что меня нанял мистер Билли, чтобыпривести в порядок двор, и он у вас ужасно запущен...

Вслед за тем он осклабился и подмигнул Мазуру уже ничуть неуниженно. Задумчиво покачав головой, Мазур шепнул ему на ухо:

– Патриа о муэрте, компаньеро!

Похлопал по плечу и вошел в дом. Решительно свернул налево –там, в крохотной кухоньке, чье окно выходило прямо на то место, где стояласиняя машина, сидел Лаврик с видом погруженного в нирвану йога. Из правого ухау него свешивался тонкий черный проводок, ведущий к лежавшей на подоконникечерной трубочке размером с карандаш. Увидев Мазура, он неторопливо вынул из ухачерный шарик и прибрал свое хозяйство в карман.

– Ага, тем лучше, – сказал Мазур. – Раз ты всеслышал, нечего и рассказывать подробно... – у него вдруг возниклонешуточное подозрение. – Лаврик...

– А?

– Если ты мне и во фрак подсунул микрофончик по своей милойпривычке...

– Да брось, – сказал Лаврик безмятежно. – Я же неизвращенец. Была у меня такая идея, каюсь – но слишком быстро сообразил, что неуслышал бы ничего, кроме ахов, стонов и признаний в беззаветной любви... Хорошадевочка?

– Поди ты!

– Ну, ты уж тогда, как в том анекдоте – или по бабам небегай, или помаду сотри и засосы на шее прикрой... Ладно, не бери в голову. Ятебе просто по-хорошему завидую – приятная лялька. Ты бы не мог ее междуделом завербовать в интересах Родины?

– Поди ты!

– Нет, ну морду ты вымой немедленно, – сказал Лаврик,ухмыляясь. – А то Мозговитый мне и так все уши прожужжал насчет твоегоповедения, пятнающего моральный облик строителя коммунизма, а узрит тебя такогообчмоканного – новую телегу накатает, зараза. Он уже в уме целую библиотекусочинил и ждет не дождется, когда дорвется на Родине до бумаги...

Крутя головой, Мазур сбросил смокинг, прошел к старенькомуводопроводному крану и принялся плескать в лицо теплой, отдающей ржавчинойводой.

– Где ребята? – спросил он, отфыркиваясь.

– На «Черепахе». Я их туда отправил твоим грозным именем,чтобы не сидели без дела. Пусть медяшку драят, что ли... И Мозговитоготуда же загнал, а то у меня уже злости не хватает на этого советскогопатриота... Ну-ка, повернись. Вот теперь все в порядке. И, будь любезен,смокинг сложи поаккуратнее, мне ж его возвращать в ателье... Что ты встал, какпик Коммунизма?

Мазур не шевелился. Вновь прокручивал перед глазами всеслучившееся ночью. Пытался вспомнить, за какую пустяковинку зацепилась еготренированная память, о чем сигнализировало подсознание. Ага!

Вот эта троица, угрюмо зыркая, вереницей проходит мимо негов ворота. И это неправильно – эта несообразность, заноза в памяти... Ну да!Странные складки на пиджаках – и у первого, и у второго, и у третьего...