И все же когда он неторопливо спускался с холма, по спинещекоткой пробегал неприятный холодок. Вряд ли по нему начнут палить издали, наПасагуа такая бесцеремонность не в ходу даже у гангстеров – но в нашем мирехватает придурков, которые выкидывают разные фокусы вопреки сложившимсяправилам и предварительным расчетам. Если Аугусто обиделся...

До машины оставалось всего ничего, а оттуда до сих пор непопытались выстрелить. И ни один из двоих не вылез, дымили, вольготнораскинувшись на сиденьях, оба незнакомые. Мазур не мог бы ручаться, но вчера ихна пьянке, похоже, не было...

Может быть, это вообще не по его адресу?

Зря надеялся – когда ему оставалось до машины метров пять,дверцы враз распахнулись, оба вылезли и двинулись к нему: безусловныеанглосаксы, отнюдь не латиносы, и вряд ли пробыли здесь хотя бы неделю –физиономии абсолютно не тронуты загаром, словно они вчера еще торчалигде-нибудь в Нью-Йорке или Лондоне...

– Мистер Марчейч?

– Я растроган, серьезно, – сказал Мазур, останавливаясьи окидывая их не самым дружеским взглядом. – Вы, сэр, первый, кто впервыеза много лет сумел произнести мою фамилию с максимальным приближением к ееисконному звучанию... Право, мои аплодисменты!

Оба незнакомца таращились на него угрюмо и неприязненно,так, словно прикидывали, откуда его начинать жрать – с головы или с хвоста.Конечно, Мазур мог и ошибаться, не телепат как-никак, но от обоих так и шибалоэтой дурниной – грозной непреклонностью, какую обожают напускать на себяполицейские всего мира.

– Нужно поговорить.

– Мне это, во всяком случае, совершенно не нужно, –сказал Мазур. – Уж простите, всю ночь веселился, устал, как собака... Авы, парни, что-то не похожи на людей, от которых можно ждать чего-то веселого...

Он посмотрел через плечо ближайшего. Человек во дворе егодома, до которого было всего-то метров двадцать, по-прежнему срубал своейтяпкой – ну да, это у него тяпка! – сорняки у самой ограды.Притворялся, будто не обращает на троицу у машины никакого внимания, но этобыло именно притворство – Мазур узнал в нем того смуглолицего, что вчера торчална «Черепахе» с Лавриком. Уже легче. В случае чего обеспечена сокрушительнаяподмога с тыла. Это наверняка кубинский компаньеро, а о кубинцах у Мазура осталисьпосле Африки самые теплые воспоминания. Вполне возможно, с непритязательнойтяпкой в руках этот барбудо умеет вытворять такое, на что иной и с автоматомнеспособен. Доводилось видеть...

– И все же.

– Слушайте, парни, – сказал Мазур. – Мне с вамиразговаривать совершенно не о чем. Я человек законопослушный, ничего такого несовершал, а если у вас все же имеются какие-нибудь значки, хотелось бывзглянуть...

Тот, что с ним говорил, – второй так ни слова и невымолвил – после короткого колебания достал черный кожаный бумажник и тряхнулим, держа горизонтально. Открылся большой солидный значок и удостоверение согромными синими литерами «ФБР».

«Совсем интересно, – подумал Мазур. – Вообще-то поамериканским законам ФБР не имеет права работать за пределами страны – но какаяже спецслужба соблюдает все законы и установления? Не смешите...»

А впрочем, они могли оказаться кем угодно – и ребятками изЦРУ с фэбээровскими ксивами прикрытия, и какими-нибудь испанцами. Да вообще кемугодно. Как говорится, при современном развитии печатного дела на Западе...

– Выглядит убедительно, – сказал Мазур. – А выуверены, что оно настоящее?

– Уверен.

– Ну и что? – пожал Мазур плечами. – Во-первых, яавстралийский гражданин, а во-вторых, тут не Штаты... и не Англия. Так чтопугайте такими бляхами толкачей наркоты где-нибудь в Бронксе... – завидев,что его собеседник грозно нахмурился, Мазур поднял ладонь: – Только, я васумоляю, не надо меня пугать! Чует мое сердце, вы сейчас начнете талдычить, чтоспособны мне доставить крупные неприятности, что у вас и тут все схвачено...Черт его знает. Может, способны, а может, и нет – учитывая, что у меня хвостничуть не припачкан, я чист... Здесь, между прочим, есть независимая печать, набезрыбье готовая ухватиться за все, что хоть чуточку припахивает сенсацией...Как вы думаете, что скажет ваше начальство, когда прочтет в газетах о двухтипах, бегающих по Пасагуа с удостоверениями ФБР наперевес? Скандал получится,точно...

– Почему вы так недружественно настроены? – спросилвторой, выглядевший не столь зверообразно. – Коли вы порядочный изаконопослушный гражданин...

– Вот именно поэтому, – сказал Мазур. – Кто нечувствует за собой вины, тому и необходимости нет тянуться перед вами вструнку. Логично?

– Возможно, – сказал тот. – Между прочим, мояфамилия Дрейк...

– Ах, черт возьми! – вылупил Мазур на негоглаза. – Мистер Пол Дрейк, сподвижник великого адвоката Перри Мэйсона!Вы – герой моих любимых романов!

Дрейк с величайшим терпением сказал:

– Меня зовут не Пол, а Гас, я не знаю никакого адвокатаМэйсона и в жизни не читал этих ваших романов. Ну ладно, ладно, мистерМарчейч... можно мне называть вас попросту Джонни?

– Что за дело, Гас, – сказал Мазур. – Пойдем наугол, хватанем по рюмочке?

– В другой раз. Хорошо, Джонни. Вероятно, мы с самого началавзяли неверный тон... Прошу извинения, – последние два слова он произнестак, будто с превеликим трудом выговаривал сложнейшую фразу на незнакомом емуязыке. – Вопрос, вероятно, следует поставить иначе – можете вы оказать намуслугу? Уделить пару минут? Как раз в качестве законопослушного гражданина?

Мазур сделал вид, будто раздумывает. На деле он и несобирался от них уходить – как-никак, был на работе. Непременно нужно знать, закаким чертом они приперлись...

– Ну, это другое дело, – сказал он, притворяясь, будтос усилием сменил гнев на милость. – Когда со мной по-хорошему, я тоже нехватаюсь за обрезок трубы... Валяйте.

– Джонни, – сказал Гас проникновенно. – Вы должнызнать этого человека...

Он извлек из внутреннего кармана цветную фотографию и держалперед лицом Мазура. Сеньор Аугусто Флорес был запечатлен вполоборота, за егоспиной смутно виднелись размытые контуры какого-то здания. Хлыщ нисколечко непозировал – снимок явно был сделан без его ведома, отличной камерой.

– Ну, знакомство совершенно случайное, – сказал Мазур –Познакомились не далее как вчера. Аугусто, Аугусто... то ли Родригес, то ли...что-то типичное...

– Может быть, Флорес?

– О! – Мазур поднял палец. – Точно!

– И в каких вы с ним отношениях?

– А никаких меж нами нет отношений, – сказалМазур. – Мы встретились на яхте моей знакомой, ну вот, нас друг другу ипредставили. Какие там отношения...

– Речь, я подозреваю, идет о мисс Стентон?