Мэри ничего не ответила. Он протянул к ней руку, но онаотстранилась.

– Полли, я прогневил тебя? Очень прогневил?

Она промолчала.

– Все из-за этого поцелуя? Хватит, Полли, не казни менястрого из-за такого пустяка. Она была так мила и так неразумна, что я намгновение почувствовал себя безрассудным, жизнерадостным пареньком. Поцелуй жеменя. Поцелуй, и помиримся.

– Бульон остынет, если его не выпьешь, – пробурчала Мэри.Затем она прошла в спальню и плотно затворила тяжелую дверь.

– Какая-то молодая леди хочет вас видеть, сэр.

– Молодая леди? – удивился Калгари. Кто это к немупожаловал? Он поглядел на заваленный бумагами письменный стол и нахмурился. Втрубке снова послышался приглушенный голос портье:

– Настоящая леди, сэр, и очень славненькая.

– Хорошо, пригласите, пожалуйста, молодую леди подняться комне.

Калгари не смог сдержать непрошеную улыбку. Доверительныйшепоток портье пробудил в нем чувство юмора. Интересно, кому это онпонадобился? Еще более он изумился, когда на пороге открытой двери перед нимпредстала Хестер Эрджайл.

– Вы! – У него непроизвольно вырвался удивленный возглас. –Заходите, заходите, – пригласил он, пропуская ее в комнату, и закрыл дверь.

Странно, она выглядела точно так же, как и при первой ихвстрече. Одежда ее была явно не подходящей для посещения Лондона. Она была безшляпы, и ничем не сдерживаемые черные взлохмаченные волосы обрамляли бледноелицо. Под толстым твидовым пальто скрывались зеленая юбка и свитер. Оназапыхалась, будто прошагала изрядное расстояние по загородному бездорожью.

– Пожалуйста, – прошептала Хестер, – пожалуйста, помогитемне.

– Помочь вам? – удивился Калгари. – Каким образом?Разумеется, помогу, если сумею.

– Я не знаю, что делать, – пожаловалась Хестер. – Не знаю,куда идти. Кто-то мне должен помочь. Я больше не могу, решила обратиться к вам.Вы ведь все это затеяли.

– Вас что-то расстроило? У вас неприятности?

– У нас у всех неприятности. Но всякий человек эгоистичен,не так ли? Вот я и думаю о себе.

– Присаживайтесь, дорогая, – радушно пригласил Калгари.

Он очистил от бумаг кресло и, усадив в него Хестер, подошелк буфету.

– Вам следует выпить вина, – сказал он. – Бокал сухогошерри. Подойдет?

– Как хотите, мне все равно.

– На улице сыро и холодно, надо согреться.

Калгари обернулся, в руке он держал графин и бокал. Хестертяжело опустилась в кресло, ее странная неловкость и полная отрешенностьтронули Калгари.

– Успокойтесь, – ласково произнес он, подвигая к ней бокал инаполняя его вином. – Знаете, жизнь не столь дурна, как нам кажется.

– Так говорят, но это неправда. Бывает, что жизнь становитсяхуже, чем нам кажется. – Она пригубила вина и раздраженно произнесла: – Жили мытихо-мирно, пока не объявились вы. Хорошо жили. Потом… потом началось.

– Не стану притворяться, – ответил Артур, – будто непонимаю, о чем идет речь. Когда вы впервые бросили мне этот упрек, я был оченьудивлен, теперь же слишком хорошо понимаю, какое горе причинила вам мояинформация и какое вызвала замешательство.

– Мы свыклись с мыслью, что Джако… – Она не договорила.

– Знаю, Хестер, знаю. Но надо и через это пройти. Вы жили вобстановке мнимого благополучия. На самом же деле его не было, вы простоверили, что оно существует. Вы построили, знаете, такое хлипкое сооружение,своего рода театральную декорацию. Но мнимое благополучие не может заменитьблагополучия подлинного.

– Вы призываете нас набраться мужества и посмотреть правде вглаза, не так ли? – Она помолчала и сказала: – Вам-то мужества хватает сизбытком! Сразу видно. Прийти и обо всем рассказать нам, не интересуясь нинашими переживаниями, ни нашими отношениями. Вы себя повели очень смело. Явосхищаюсь вашей смелостью, поскольку, понимаете, сама я трусиха.

– Скажите, – ласково произнес Калгари, – скажите, что вастревожит? Что-то случилось, а?

– Я видела сон, – проговорила Хестер. – У меня есть друг,молодой врач…

– Понимаю, – сказал Калгари. – Вы приятели или даже болеечем приятели?

– Я полагала, что мы не просто приятели… А он такое обо мнеподумал. Все рухнуло…

– Да?

– Он думает, что это сделала я, – быстро выпалила Хестер. –Возможно, он не совсем убежден в этом, но и не исключает полностью. Нет у негоуверенности. Он не так уж не прав. Все мы друг друга подозреваем. Вот я ирешила: кто-то должен вызволить меня из этой кошмарной неразберихи, и подумалао вас, потому что вы мне приснились. Понимаете, во сне я будто бы заблудилась ине могла отыскать Дона. Он бросил меня на краю очень крутого обрыва… бездны.Да, вот самое подходящее слово. Ведь бездной называют очень глубокую пропасть,не так ли? Глубокую и непреодолимую. А вы были на другой стороне, протянулируки и сказали: «Я пришел, чтобы помочь тебе». – Она тяжело вздохнула. – Вот яи приехала к вам. Убежала и оказалась здесь, потому что вы должны мне помочь.Если не поможете, не знаю, что тогда случится. Вы обязаны мне помочь, вы всеэто затеяли. Может, вы скажете, что это вас не касается? Что вы свое делосделали, сообщили нам правду, а остальное вас не беспокоит? Скажете?..

– Нет, – перебил ее Калгари. – Ничего подобного я не скажу.Это мое дело, Хестер, согласен с вами. Я несу ответственность за случившееся, имой долг теперь помочь вам.

– О! – Кровь бросилась в лицо Хестер, и она разомпохорошела. – Так я не одна! Можно на кого-то опереться.

– Да, дорогая, можно… Проку от меня не очень много, но япостараюсь и на полдороге останавливаться не стану. – Он подвинул свой стулпоближе к ней. – Итак, расскажите мне все. Плохо дело?

– Убийца находится среди нас, – сказала Хестер. – Мы этознаем. Мистер Маршалл пытался представить дело так, будто в дом забралсяграбитель, но сам он в это не верит. Кто-то из нас убил маму.

– А ваш молодой человек… как его зовут?

– Дон. Дональд Крейг. Он врач.

– Дон подозревает вас?

– Опасается, что это я, – с надрывом произнесла Хестер, вотчаянии заламывая руки. Она взглянула на Калгари: – Наверно, и вы так думаете?

– О нет, – возразил Артур. – Не сомневаюсь в вашейневиновности.