– Время какое? – терпеливо спросил помощник инспектора.

– Ну, я уже сказал, попил чаю и вышел на улицу поиграть…Наверно, около семи часов было, слышал, как часы пробили. Ну, думаю, мама,должно быть, вернулась и волнуется, что меня нет. Пошел домой. Говорю ей,видел, как сейчас приземлился русский спутник. Мама отвечает, что это вранье,не было такого. Конечно, теперь-то я знаю. А тогда, понятное дело, я маленькийбыл.

Помощник инспектора Хьюш подтвердил, что дело, конечно,понятное. Задав еще несколько вопросов, он отпустил миссис Грин и ее отпрыска.Полицейский Гуд остался в комнате, самодовольное выражение не сходило с еголица. Он проявил в этом деле смекалку и надеялся, что это будет поставлено емув заслугу.

– Вот мне что в голову пришло, – произнес полицейский Гуд, –парнишка заикнулся насчет русских, которые проникли в дом миссис Эрджайл. Думаюпро себя: «Верно, здесь что-то кроется?»

– Несомненно, кроется, – ответил помощник инспектора. – МиссТина Эрджайл имеет красную малолитражку, похоже, придется задать ей нескольковопросов.

– Вы были там в тот вечер, мисс Эрджайл?

Тина поглядела на помощника инспектора.

Руки ее безвольно лежали на коленях, темные глаза, не мигая,смотрели вперед. Она ответила неопределенно:

– Давно это было, не помню.

– Вашу машину там видели.

– Да?

– Итак, мисс Эрджайл. Когда мы спрашивали, чем вы занималисьв тот вечер, вы сказали, что вернулись домой и до утра не выходили из дому.Приготовили себе ужин, слушали пластинки. Выходит, это была неправда. Околосеми часов вашу машину видели на дороге неподалеку от «Солнечного гнездышка».Что вы там делали?

Она не ответила.

Хьюш выждал несколько минут и вновь спросил:

– Вы заходили в дом вашей матери, мисс Эрджайл?

– Нет, – ответила Тина.

– Но вы там были?

– Это вы говорите, что я там была.

– Это не я говорю. Мы располагаем доказательствами.

– Да, – сказала Тина, вздохнув. – Я ездила туда в тот вечер.

– Но вы утверждаете, что не заходили в дом?

– Нет, в дом я не заходила.

– Что же вы делали?

– Поехала обратно в Редмин. Потом, как я уже сказала,приготовила ужин и завела патефон.

– Почему вы уехали, даже не переступив порог дома?

– Я передумала.

– Что заставило вас передумать, мисс Эрджайл? Вы что-тоувидели или услышали?

Она не ответила.

– Послушайте, мисс Эрджайл. В тот вечер была убита вашамать. Ее убили между семью и половиной восьмого. Вы были там, вашу машинувидели около семи часов. Нам неизвестно, как долго вы там были. Возможно, вытам пробыли некоторое время. Вероятно, вы заходили в дом… кажется, у вас былключ.

– Да, у меня был ключ.

– Может быть, вы заходили в дом. Может быть, вы прошли вкомнату вашей матери и обнаружили ее там, убитую. А может быть…

– Может быть, я убила ее? – Тина вскинула голову. – Это выхотите сказать, помощник инспектора Хьюш?

– Такая возможность не исключена, но, я думаю, болеевероятно, что ее все-таки убил кто-то другой. В таком случае, полагаю, вызнаете убийцу или по крайней мере подозреваете, кто это был.

– Я не заходила в дом.

– Значит, вы что-то увидели или услышали. Вы видели, каккто-то зашел в дом или вышел оттуда. Возможно, вы не думали увидеть этогочеловека. Не ваш ли брат Майкл там был, мисс Эрджайл?

– Я никого не видела, – ответила Тина.

– Но вы что-то услышали, – настаивал Хьюш. – Что выуслышали, мисс Эрджайл?

– Говорю вам, я просто передумала.

– Простите меня, мисс Эрджайл, я этому не верю. С какойстати вы поехали из Редмина навестить вашу семью и вернулись, ни с кем неповидавшись? Что-то заставило вас изменить свое намерение. Вы что-то увиделиили услышали. – Он наклонился вперед. – Полагаю, вы знаете, мисс Эрджайл, ктоубил вашу мать.

Она нехотя покачала головой.

– Вы что-то знаете, – произнес Хьюш, – но сказать нерешаетесь. Подумайте, мисс Эрджайл, хорошо подумайте. Вы понимаете, чтоприговариваете свою семью к вечному проклятию? Хотите, чтобы над всеми тяготелоподозрение? А это случится, если мы не докопаемся до истины. Человек, убившийвашу мать, заслуживает наказания. Согласны? Вы кого-то покрываете.

Тина посмотрела ему в лицо черными, непроницаемыми глазами.

– Я ничего не знаю, – сказала она. – Ничего не слышала и невидела. Просто… я передумала.

Калгари и Хьюш оглядели друг друга. Кажется, такогоудрученного, печального человека Калгари еще не приходилось встречать. Онвыглядел настолько разочарованным, что невольно возникала мысль, будтослужебная деятельность помощника инспектора представляла собой непрерывную цепьошибок и неудач. Калгари искренне удивился, когда впоследствии случайно узнал очрезвычайно успешной деятельности Хьюша. Помощник же инспектора видел передсобой худого, преждевременно поседевшего человека со слегка опущенными плечами,старавшегося изобразить на своем лице приятную улыбку.

– Боюсь, вы не знаете меня, – начал Калгари.

– О, мы все о вас знаем, доктор Калгари, – разуверил егоХьюш. – Вы та козырная карта, которая испортила нам всю игру. – Неожиданнаяулыбка появилась на его губах, чуть приподняв уголки его угрюмо сжатого рта.

– В таком случае мне вряд ли можно рассчитывать на вашисимпатии, – заметил Калгари.

– Напротив, в нашей профессии приходится считаться с такогорода осложнениями, – ответил Хьюш. – Дело казалось яснее ясного, кого тутбудешь винить? Но так уж случилось. Захотели нас на зубок попробовать, какобычно говаривала моя старая матушка. Мы не в обиде, доктор Калгари. Как бы тони было, мы выступаем в защиту справедливости, за торжество истины, не так ли?

– Я всегда в это верил и продолжаю верить, – сказал Калгари.– Ни одному человеку не будет отказано в справедливости.

– Великая хартия вольностей, – сказал Хьюш.

– Да, мне ее процитировала мисс Тина Эрджайл.