— Откуда ж мне знать? Может, у вас.

— Он ничего по этому поводу не говорил?

— Так я не спрашивал, смотрю, потрусил в ту сторону,понятное дело, худо человеку… — Василий кашлянул, должно быть тем самымнамекая, что разговор затянулся и ему, между прочим, тоже худо, но я решила необращать на это внимания.

— Василий, мы с Евгенией Петровной хотели бы попасть наостров. Вы не могли бы нас туда проводить?

— Раньше мог, а второе лето — нет. Водит на болоте.

— Кто водит?

— Кукуй, естественно. Не пройдешь. Участковый сунулся,еле жив остался.

Не нужен вам этот остров, делать там совершенно нечего.

— Как нечего? А Кукуй? — возмутилась Женька.

— Так вы его поймать хотите? — Василий хихикнул,покачал головой:

— Если б можно было, уж, верно, давно бы поймали. Вы,девки, на болото не лезьте, болото штука опасная, был человек и нет человека, авы молодые, вам жить да жить.

— А вы на острове сами когда в последний разбыли? — спросила я. Тут на крыльце появилась Августа Поликарповна исказала:

— Идите в дом, чего на крыльце стоять? Василийповеселел и первым занял место у стола, выпил, мы все это время терпеливождали, закусил капустой и наконец ответил:

— Позапрошлой осенью с дачниками за ягодой ходил. Ну ина остров зашли.

Зимой делать там нечего, а с весны водить начало.

— Как это «начало»? — не выдержала я. — Ни стого ни с сего?

— А это уж вы у Кукуя спросите, — хмыкнул Василий,хитро поглядывая на нас.

— Но ведь много лет туда люди ходили, и ничего.

— Точно. А теперь водит. Я сам часа два плутал, не чаялвыбраться, а непривычному человеку и вовсе не выйти. Слыхали, у нас здесь сразучетверо сгинули? Одна машина осталась. Здоровые мужики и как в воду… то есть вболото, конечно. А вы чего? Вас комар укусит и то беда. Нет, держитесь отострова подальше.

— Значит, вы нас к острову не поведете? — хмуро спросилая.

— Нет. И Вова не поведет. Никто из наших шагу туда неступит. И не просите.

— Послушайте, но ведь Августа Поликарповна письмо вредакцию написала, чтобы мы приехали и разобрались, а вы нам помочь не хотите.

— Помочь мы всегда рады, а вот вести вас на вернуюпогибель — это не помощь, а совсем наоборот. Вы про беды наши в газеткепропишите, чтоб мост восстановили, дорогу подлатали, да чтоб телевизор хотьодну программу путно показывал. И Кукуй на своем болоте затихнет и людей губитьперестанет. Это я вам авторитетно говорю. Так что на болото не лезьте, азаставьте начальство местное шевелиться.

Поняв, что разговор окончен, мы простились и покинули домАвгусты Поликарповны.

— Он что-то знает, — тревожно зашептала я.

— Дураку ясно. Только вот что? Уверена, на болотечертовщиной не пахнет, там кое-что похуже.

— Что похуже? — нахмурилась я.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Женька. — Ноидти туда он боится вовсе не из-за Кукуя.

— Точно. И намекнул, если б не оторванность деревни отокружающего мира, этого безобразия здесь не было бы.

— Что ж там такое? — нервно кусая губы, бормоталаЖенька. — Как на этот остров пробраться, хоть бы одним глазком взглянуть…

— Надо поговорить с участковым, — решила я. —Он при исполнении, и ему всякую чушь про Кукуя говорить неприлично, а местностьон должен знать. Вот и отправимся с ним.

— А может, здесь какая-то сатанинская секта? —выдвинула предположение подружка. — Окопались на острове и не хотят, чтобоб их тайнах кто-то знал?

— Нечего гадать, надо сходить и проверить. Завтра сутра поедем к участковому.

— Как? — поморщилась Женька. — Ты ж знаешь, уместных ни одной лодки.

Надо двигать пешком до Фрязина, а там автобусом дорайцентра, потом опять автобусом до другого райцентра и уж только оттуда вЗаручье. Хорошо, если к вечеру доберемся.

— Ну и что, назад можно на твоей машине.

— Я у Маринки спрашивала, от Фрязина проедешь только наджипе, а еще лучше на гусеничном тракторе.

— Мы можем попросить лодку у Марьи Павловны.

— Ты что, забыла, она перед ужином сказала, что лодкасовсем никуда не годится, а новой взять негде. Еще жаловалась, что хлеб подмок,а починить лодку некому.

— Хорошо, — теряя терпение, кивнула я. — Вконце концов, мы можем просто переплыть речку, сложив вещи в пакет, и…

— Я плохо плаваю, а здесь течение.

— Не болтай глупостей. Течение так себе, а плаваешь тывполне прилично.

— Ну, ладно. Завтра видно будет.

Между тем мы достигли дома Ивана Ивановича и смоглилицезреть его самого, теперь он сидел за столом возле окна и пил чай. Мыустроились в кустах напротив, расположившись с возможными удобствами,предполагая, что ждать придется не один час. Вскоре стемнело, и деревня точновымерла. Иван Иванович зажег керосиновую лампу и вновь устроился у окна скнигой в руках.

— Он нас засек, — заволновалась подружка.

— Почему ты так думаешь? — испугалась я.

— Неужто не ясно, он нам нарочно демонстрирует, вот оня, дома сижу и никуда не собираюсь. Уверена, ночью, когда ты в окно мельницызаглядывала, он тебя видел и теперь насторожился.

— Вот черт, — выругалась я, решив, что Женька,пожалуй, права.

Почитав с полчаса, Иван Иванович убрал очки в футляр, исчезв глубине комнаты, где-то минут через пять вновь появился, чтобы задуть лампу.

Деревня окончательно погрузилась во тьму, а мы с Женькойстали ждать, что. будет дальше. Время шло, а ничего не происходило. Тишина,лишь дерево над нами тихонько поскрипывает, а темень такая, что не приведигосподи… Вдруг из-за туч выглянула луна, но от этого стало еще хуже, то естьжутко стало до невозможности. И тут с болота послышался вой, тягучий, долгий, амы с Женькой вцепились друг в друга, больше всего на свете боясь, что заорем отстраха и перепугаем всю округу.

— Как он на луну-то реагирует, — заметила Женька.