В офисе сразу же была принята вольная формаодежды. Тон задавал сам босс, предпочитавший джинсы и дорогие футболки. Наслучай важной встречи он держал под рукой спортивный пиджак. Для совещаний иофициальных приемов Клей обзавелся костюмами от дорогих модельеров, но подобныемероприятия были редки, поскольку пока фирма не имела клиентов и не веланикаких дел. Тем не менее все сотрудники обновили гардероб, к немаломуудовольствию Клея.

В понедельник к концу дня Полетт, Родни иимевший весьма помятый вид Иона собрались в зале заседаний. Мисс Глик,завоевавшая в фирме за недолгий срок ее существования большой авторитет,оставалась тем не менее лишь секретарем-администратором.

– Ребята, есть работенка, – сообщил Клей.

Основываясь на информации, полученной отПейса, он рассказал об истории создания и свойствах дилофта, сделал краткийобзор состояния дел в «Лабораториях Акермана» – суммы продаж, доходы,наличность, конкуренты, проблемы с законом, – затем перешел к самомусущественному: пагубному побочному эффекту препарата – образованию опухолеймочевого пузыря и тому, что компании-производителю этот эффект известен.

– До настоящего времени им не был предъявленни один иск, но мы изменим ситуацию. Второго июля мы объявим «Акерману» войну,возбудив здесь, в округе Колумбия, коллективный иск от имени пациентов,пострадавших от дилофта. Поднимется ураган, и мы окажемся в самом его центре.

– У нас уже есть такие клиенты? –поинтересовалась Полетт.

– Пока нет. Зато есть их имена и адреса. Мысегодня же начнем с ними связываться. Нужно разработать план, который ты иРодни начнете претворять в жизнь… – Хотя насчет телевизионной рекламы у Клеяоставались сомнения, По пути из Нового Орлеана он сумел убедить себя, что иноговыбора нет. Как только он возбудит иск и выведет дилофт на чистую воду,стервятники из кружка барристеров, с которыми ему на днях довелосьпознакомиться, ринутся собирать клиентов. И тогда единственным эффективнымспособом быстро аккумулировать в своих руках наибольшее количество жертвдилофта станет телереклама. Объяснив это своим подчиненным, он добавил: – Онабудет стоить нам около двух миллионов долларов.

– Наша фирма располагает двумя миллионами?! –воскликнул Иона, высказав то, о чем подумали и другие.

– Да. Работу над рекламой нужно начать сегодняже.

– Но ты ведь не собираешься сам светиться наэкране, босс? – умоляюще простонал Иона. – Только не это!

В округе Колумбия, как и в прочих регионахстраны, ранние утренние и поздние вечерние телепрограммы кишели рекламой,призывавшей пострадавших от чего бы то ни было немедленно звонить адвокатутакому-то или такому-то, который был готов надрать задницу виновному, не требуяникакой платы за предварительную консультацию. Часто адвокаты сами появлялисьна экране, обычно выглядели они при этом весьма непривлекательно.

У Полетт вид тоже был испуганный, она едвазаметно качала головой.

– Разумеется, нет, – успокоил их Клей. –Предоставим дело профессионалам.

– Сколько ожидается клиентов? – спросил Родни.

– Тысячи. Трудно сказать точно.

Родни медленно обвел взглядом присутствующих.

– По моим подсчетам, нас всего четверо, –заметил он.

– Будет больше. Иона отвечает за расширениефирмы. Снимем помещение где-нибудь в пригороде и набьем его параюристами. Онибудут сидеть на телефонах и оформлять документы.

– А где мне искать этих параюристов? –встревожился Иона.

– В разделах «Ищу работу» юридическихжурналов. Начинай работать над рекламой. Кроме того, сегодня у тебя встреча сагентом по недвижимости из Манассаса. Нам нужно около пяти тысяч квадратныхфутов площади. Ничего сверхъестественного, но чтобы там обязательно былтелефонный кабель и все необходимое для подключения компьютеров, которые, какизвестно, являются твоей специальностью. Сними помещение, оборудуй, наймислужащих и организуй их работу. Чем скорее ты все это сделаешь, тем лучше.

– Слушаюсь, сэр.

– Сколько стоит каждое дело? –поинтересовалась Полетт.

– Столько, сколько смогут выложить«Лаборатории Акермана». Амплитуда от десяти тысяч – это минимум – допятидесяти. Итог будет зависеть от многих факторов, не в последнюю очередь отмасштабов урона, нанесенного мочевому пузырю клиента.

Полетт что-то подсчитывала в блокноте.

– И сколько дел мы можем получить? – уточнилаона.

– Пока сказать невозможно.

– Ну, хоть примерно.

– Не знаю. Несколько тысяч.

– Ладно, предположим, три тысячи. Три тысячидел умножить на минимум десять тысяч долларов – получается тридцать миллионов,так? – медленно бубнила она, производя вычисления.

– Правильно.

– А каковы будут гонорары юристов? – неунималась Полетт. Остальные не сводили глаз с Клея.

– Треть от общей суммы компенсаций.

– То есть десять миллионов? – не веря своимушам, произнесла Полетт. – На всех?

– Да. Мы их разделим.

Слово «разделим» несколько секунд эхомотдавалось от стен. Иона и Родни смотрели на Полетт, подстрекая взглядами: ну,давай, давай, доводи дело до конца.

– Разделим – в каком соотношении? – осторожноспросила та.

– По десять процентов.

– Значит, если не ошибаюсь, моя доля составитмиллион?

– Совершенно точно.

– А моя? – решился задать вопрос Родни.

– Твоя тоже. Иона получит столько же. И это,смею надеяться, минимум.

Минимум или нет, но они в глубоком молчании,как показалось, очень долго осмысляли названные цифры, мысленно уже прикидывая,на что истратить будущие деньги. Для Родни эта сумма означала возможность датьобразование детям. Для Полетт – развестись с греческим мужем, которого она запоследний год видела всего лишь раз. Для Ионы – воплощение мечты поселиться наяхте и ловить рыбу дни напролет.

– Ты ведь не шутишь, правда, Клей? – уточнилИона.

– Я абсолютно серьезен. Если мы хорошенькопотрудимся с годик, у всех будет реальный шанс уйти на покой молодыми.

– Кто тебя навел на дилофт? – спросил Родни.