Наташа стояла как парализованная. Изабелла улыбалась ей.Казалось, она совершенно не понимает, сколь большому риску подвергается, каклегко ее могут узнать, какой фурор это вызовет, если станет известным ееместонахождение в Нью-Йорке.

– А Бернардо знает, что ты затеяла?

– Бернардо! Бернардо в Риме. А это Нью-Йорк. Здесь я –просто лицо из журналов мод. Не все следят за модой, моя дорогая. Или ты этогоне знала?

– Изабелла, ты дурочка. Ты не просто создаешь платьядля французских графинь и богатых женщин Рима, Венеции и Милана. У тебя естьцелая американская коллекция: мужская и женская готовая одежда, косметика,парфюмерия. Твои товары сделали тебя всемирной знаменитостью.

– Нет. Я просто женщина. И я больше не могу так жить.

Они сто раз обсуждали это за последние два дня, и Наташиныаргументы становились все менее убедительными. Лучшее, что она могла сделать, –это разработать безопасный план. И если повезет, он сработает. Если Изабеллаприедет попозже, уйдет пораньше, а в промежутке будет тихо сидеть на своемместе. Может быть, но только может быть, все пройдет хорошо.

– Итак, ты готова? – Изабелла решительно посмотрела нанее, как будто убеждая упрямую дебютантку поехать на первый бал.

– Мне хотелось бы умереть.

– Не глупи, дорогая. – Она нежно поцеловала Наташу вщеку. – Увидимся там.

Не говоря больше ни слова, Наташа встала и пошла; она намгновение задержалась в дверях, покачала головой и ушла, а Изабелла снова села,улыбаясь про себя и нетерпеливо постукивая черной атласной туфелькой по полу.

Лимузин, нанятый Наташей, ожидал у подъезда. Было ровночетверть десятого. Изабелла вышла из дома. Приятно было почувствоватьприкосновение к лицу свежего воздуха, и она впервые не сетовала на холод.Водитель со стуком закрыл за ней дверцу, когда Изабелла осторожно устроилась насиденье, расправив вокруг себя белое пальто, как коронационную мантию.

Они проехали через Центральный парк, а затем направились ккинотеатру в деловой части города, по пути Изабелла молча наблюдала за проезжавшимимимо машинами.

О Господи, наконец-то она выходит в свет. Даже Алессандровозбужденно посмотрел на нее и взвизгнул от восторга, когда она зашла пожелатьему спокойной ночи. Он осторожно поцеловал ее и воскликнул: «Совсем как спапой!»

Но это было не так. На миг мысли Изабеллы унеслись обратно вРим. К тем дням, когда они ездили на званые вечера на «феррари», спешили сработы домой, чтобы успеть поболтать и переодеться к балу, пока ее мысли всееще были заняты работой. Она слышала, как Амадео поет в душе, пока онараскладывает его смокинг и исчезает в своей туалетной комнате, чтобы затемпоявиться в сером бархате или голубой парче. Это была дурацкая, «пустая» жизнь,как кто-то сказал ей однажды, и все же это был их мир. Они вместе наслаждалисьим, радуясь и разделяя свой успех с восторгом и гордостью.

Теперь все было иначе. Место рядом с ней пустовало. Вдлинном черном автомобиле не было больше никого, кроме водителя. Не с кем будетпоговорить, когда она приедет туда, не с кем посмеяться, вернувшись домой, недля кого блистать и некому улыбаться. Она всегда держала голову чуть-чуть вышеиз-за того, что он был рядом.

Когда они остановились у кинотеатра, ее лицо было печальным.Водитель обернулся к ней:

– Миссис Уолкер просила, чтобы я сходил посмотреть,начался ли фильм.

Он оставил ее в лимузине и пошел проверить, все ли впорядке.

Изабелла почувствовала, что у нее чуть-чуть сильнее забилосьсердце, как во время свадьбы, когда она была невестой Амадео, парящей в облакебелых кружев и вуали. Но сейчас она всего лишь шла смотреть фильм и одежда наней была черной. Она больше не невеста Амадео, она его вдова. Водительвернулся, чтобы помочь ей выйти из машины, и у нее больше не осталось временина раздумье.

В полузатемненном зале кинотеатра Наташа в панике ожидалапоявления Изабеллы. Небольшая компания заняла первые семь мест от прохода, ивсе ее просьбы – «Простите, очень прошу вас! Моя кузина... она оченьпростужена... будет здесь через минуту... опаздывает... она может почувствоватьсебя плохо, и ей придется уйти...» – были тщетны. Никто ее не слушал. Публикабыла чересчур неотесанной. Толстый мужик из Техаса – «Я нефтяной магнат,дорогуша», – в смокинге и стетсоне, явно слишком много выпил. «Знаете ли,больные почки, дорогуша». Его невозможно было сдвинуть с занятого им места упрохода. Рядом с ним восседала его жена в белой парче. Затем расположиласьсупружеская пара, у которых они были в гостях, дальше редактор финансовогораздела лондонской «Таймс», еще парочка общественных деятелей и, наконец,Наташа, удерживающая свободное место рядом. Ей хотелось убить Изабеллу. Планбыл безумием с самого начала. Изабелле придется пробираться мимо всех, чтоделало невозможным ее незаметное появление. Наташа сидела сердитая, ожидаяначала фильма и надеясь, что Изабелла заболеет свинкой, тифом или, на худойконец, малярией.

– У тебя веселенький вид сегодня, Наташа. Чтослучилось? Отвергли твою новую книгу?

– Я была бы счастлива. – Она взглянула через пустоекресло на Корбета Эвинга.

– У тебя прямо-таки безумный вид. – Он шутливопосмотрел на мужчину в белой шляпе, сидевшего у прохода. – Проблемы с Техасом?– Корбет Эвинг, широко улыбаясь, лукаво смотрел на нее.

– Я пыталась занять место для подруги.

– Ага! Значит, ты опять влюбилась. Черт подери, каждыйраз, уезжая из города, я, кажется, упускаю свой шанс.

Наташа улыбнулась. Но до него вдруг дошло, что онадействительно озабочена. И, наблюдая за ней, он понял, что это за подруга. Аподумав о ней, Корбет почувствовал, как у него чаще забилось сердце.

– Где ты был? – Наташа попыталась завести праздныйразговор, но в ее глазах оставалось беспокойство.

– В основном в Токио, потом в Париже и Лондоне. Апоследнюю неделю провел в Марокко. Боже, какое красивое место!

– Да, слышала. Как твои дела? – Спрашивать об этом Корбетабыло равноценно тому, чтобы поинтересоваться у главы Белого Дома, как прошелленч. Корбет постоянно был в гуще событий и главных дел в своем бизнесе.

– В порядке. А как твоя книга?

– Наконец-то закончила. И решила, что на самом деле яне писательница, а переписчица. Я стряпаю романы за шесть недель и шестьмесяцев перевариваю их.

– По правде говоря, у меня почти так же.

Они некоторое время помолчали, разглядывая публику. А затембез всякого предупреждения Корбет пересел на пустое место. Наташа изумленнопосмотрела на него и жестом указала, чтобы он передвинулся обратно.

– Мне там не видно. – Он мило взглянул на нее.

– Корбет... пересядь, пожалуйста! – настойчивопроизнесла она, но он только еще шире улыбнулся и покачал головой.