– Не знаю, – искренне сказала Ольга. – Мне…мне просто некуда идти.

– Случается, – с самым невозмутимым видом ответилФельдмаршал. – Случается, что и в столь большом городе совершенно некудаидти… – он засмеялся. – Ну, право же, как ни стараешься избегатьситуаций, целиком заимствованных из дурацких французских романов, а они саминастигают и хватают за шиворот, словно будочник – мелкого воришку… Придетсязвать вас к себе в гости… Не боитесь воспользоваться моим гостеприимством?

– Нисколечко, – сказала Ольга.

– Вы так доверчивы?

– Не особенно, – сказала она. – Просто…Конечно, вы сразу производите впечатление благородного человека… но внешность обманчива,и это еще ни о чем не говорит… Тут, скорее, точный расчет. И некоторыйжитейский опыт. Вы дали себе труд отбить меня у этих…

– Ну, это было несложно.

– И все же… – сказала Ольга. – Корыстнойвыгоды, каковую вы можете иметь, тут что-то не просматривается. Конечно, ужпростите великодушно, сразу чувствуется, что человек вы, как бы это изящнеевыразиться…

– А вы не деликатничайте, друг мой, неделикатничайте, – сказал Фельдмаршал поощряюще. – Называйте вещисвоими именами и высказывайте все предположения, какие имеете… Ну-ка?

– Сдается мне, что вы – человек, имеющий некотороеотношение…

– К жизни ночной и не особенно благонравной?

– Вы же сами просили откровенности…

– Ну разумеется. Вы, юноша, правы… отчасти. Образ жизнимой не особенно благонравный, но отсюда еще не исходит, что он ночной. Скорееуж – дневной… Но в общем и целом вы угадали верно. Полагаю, поопасаетесь теперьсадиться ко мне в карету?

– Ну что вы, – сказала Ольга и первой сделала шагк экипажу с кучером на козлах, казавшимся отрешенным от всего сущего, ничего невидевшим вокруг, кроме лошадей и вожжей. – Зачем же вас опасаться? Кзабавам определенного рода вы вряд ли склонны – там, в подвале, у вас читаласьоткровенная брезгливость на лице. Что до денег, их у меня весьма мало – а вы, судяпо карете и общему впечатлению, не занимаетесь мелочами. Сдается мне, самоебольшее, что может угрожать в вашем обществе, – это возможность войти вколлизии с законом. Но возможность таковая меня не особенно и пугает…

Ловко запрыгнув следом за ней в карету, тотчас жетронувшуюся, Фельдмаршал спросил деловито:

– Вас разыскивают?

– Полицию имеете в виду?

– Ну не дворников же…

– Разыскивают, – сказала Ольга. – Наверняка…Теперь ваша очередь поопастись, а?

– В одном-единственном случае: если вы, милейший, хотькак-то связаны с политикой, ну, вы понимаете. Политические интриги и прочиезаговоры – это то, от чего я шарахаюсь, как черт от ладана. Выигрыш порой можетоказаться невероятно высок, но и шансы на проигрыш не в пример больше, нежеливо всех других… ремеслах. Так что политики я стерегусь. Если имеете отношение кполитике, я, конечно, вас довезу, куда вам нужно, но вот домой к себеприглашать, простите великодушно, не стану.

– Никакой политики, – сказала Ольгагрустно. – Сплошные житейские неурядицы…

– Понятно. На этом пока и остановимся. А каковы же вашидальнейшие планы? При том, что идти вам некуда, вас ищут и ваше состояниеумещается в дрянном немецком кошельке?

– Честно сказать, сегодня мне было некогда над этимзадумываться, – сказала Ольга. – Чересчур быстро развивались события.Я обязательно подумаю о будущем, не откладывая, но сейчас хотелось быотдохнуть…

– Ну, простите мою навязчивость, – ответилФельдмаршал. – Я и не намерен вас допрашивать, и слово это, да и самупроцедуру, терпеть не могу. Значит, житейские неурядицы. Ну, в эту категориюслишком многое укладывается. Один мой знакомый, добрейшей души человек, именночто житейскими неурядицами называл времена, когда полиция его усиленноразыскивала за шалости с пистолетом, повлекшие смерть…

Ольга сверкнула на него глазами:

– Я никого не убивал!

– Вы знаете, мой юный друг, я тоже, – ухмыльнулсяФельдмаршал. – До сих пор как-то обходилось. А не позволено ли мне будетпоинтересоваться вашим именем?

– Андрей… – сказала Ольга. – АндрейСтепанович Каразин.

– Очень приятно. Гауф Григорий Петрович, из обрусевшихгерманцев… Давайте сразу внесем некоторую ясность, Андрей Степанович. Посколькуто, что я вам скажу, право же, можно спокойно произносить и в присутствииполиции. Я – авантюрист, знаете ли. Классический, можно бы даже выразиться –патентованный образец. Как в восемнадцатом столетии, когда такое занятиепочиталось едва ли не почтенным ремеслом и уж безусловно имело широкоераспространение…

– Вот как? – с любопытством сказала Ольга. –Я полагала, что в девятнадцатом столетии авантюристы образца прошлого векаперевелись…

– Смешно, но именно так полагают многие, большая частьчеловечества. А это, уточню не без цинизма, как раз и помогает работать…

– Ага, – сказала Ольга, в голове у которой ещебродил хмель. – Граф Калиостро, барон Рейнак… Вы, стало быть, вроде них?

– Меня больше привлекает барон Рейнак, – серьезносказал Гауф. – Поскольку он был мастер измышлять сложнейшие, изящнейшие,красивые комбинации, приносившие немалый доход. Комбинации без малейшеймистической подоплеки. А Калиостро… Он чересчур уж грешил мистицизмом, выдавалсебя за мага, повелителя духов и прочего… Такие методы мне отчего-то ненравятся, господин Каразин. Я себя отношу к приверженцам старых добрыхтрадиций: придумать и провести в жизнь некий насквозь приземленный план, нетребующий подпорок вроде мистического вранья… и обернуть все так, чтобы тот,кто понес урон, ни за что не обратился бы в полицию…

Ольга, отодвинув занавеску на окне, посмотрела на улицу.Оказалось, что карета едет по Моховой. Выходит, берлога камергера все жерасполагалась довольно близко от центра города: ну конечно, ведь это еще встарину был барский дом, следовало догадаться…

На Моховой же они и остановились. Гауф, небрежно помахиваятростью, провел Ольгу в парадное, они поднялись по широкой лестнице на второйэтаж, где провожатый своим ключом отпер входную дверь, и они оказались вприхожей, слабо совещенной огоньком единственной лампы.

– Мой единственный человек дрыхнет, кончено, –сказал Гауф вполголоса. – Будьте, как дома, Андрей Степанович. Еслижелаете вина или холодных закусок…

– Мне, откровенно говоря, чертовски хочетсяспать, – сказала Ольга.

– О, как хотите. Пожалуйте вот сюда. Дверь, как видите,снабжена замком, так что можете запереться на ключ.

– Ну что вы, – сказала Ольга. – Я вамдоверяю…

Однако, едва хозяин вышел, она скинула сапоги, на цыпочкахпрокралась к двери и повернула ключ в замке, стараясь не произвести нималейшего шума. Замок оказался хорошо смазан, и это удалось. Кое-как сбросиводежду, она рухнула в постель и провалилась в сон так быстро, что показалось,будто это кровать вместе с ней с невероятной скоростью обрушивается куда-то внедра земли.