Автомобиль Франчески летел на максимальной скорости, жужжание и рев в ее ушах становились все громче. Вдруг ее лицо приняло осмысленное выражение, губы задрожали, и рот искривился от ужаса, от осознания собственной ошибки – непоправимой ошибки.

– Что я наделала? Зачем? Отказаться от него… Оставить себе жизнь… Энцо… – ее бормотание было бессвязным, но осмысленным. Она впервые по-настоящему осознала: – Я сама это сделала… Уничтожила… свою жизнь… Энцо… Фабио…

– Ты уничтожила свою жизнь, Франческа, – жестоко подтвердила Ева; ее голос источал ядовитые звуки, непереносимые для Франчески и сладкие для ушей ведьмы – музыку надвигающегося возмездия. – Я хочу, чтобы ты услышала клятву ведьмы. Слушай… Я клянусь, что твоя жизнь исчезнет. Я клянусь, что все твое прошлое исчезнет. Я клянусь, что твоя душа заблудится в лабиринтах чужих путей – она будет метаться, она будет страдать. Я клянусь, что исчезнет память о тебе. Слышишь?! Не останется даже воспоминания. Я клянусь. Но ты ведь знаешь, что так должно было случиться, правда? Это оно, Франческа. Это твой роковой этап. Он уже рядом.

Облако, так красиво переливающееся в воздухе яркими вспышками света, приближалось.

Голос ведьмы прозвучал холодно и резко, как смертельный приговор:

– Шестой этап… – три.

Франческа видела впереди себя трассу, слышала шум машины. Она знала, она давно знала – нет ничего невозможного. Ее голос слегка дрожал, но она все равно повторяла:

– Шестой этап – раз. Шестой этап – два. Шестой этап – три.

На ее глаза навернулись слезы.

– Я не хочу умирать… Не хочу…

Сквозь слезы она заметила что-то вверху, в небе – что-то стремительно несущееся к ней навстречу.

– Я знаю: ты видишь это блестящее, яркое облако, летящее к тебе, Франческа, – произнесла Ева. Каждая черточка на ее лице была натянута, словно напряжение было предельным. Голос охрип и звучал так, будто слова разрывали ей горло: – Ты думаешь, что это приближается твоя смерть. Нет, Франческа. То, что ты видишь, намного хуже смерти. Это облако – мой подарок тебе, мое проклятие. Лови его. Ты проклята, Франческа. На целую вечность. Я проклинаю тебя.

И в этот момент Франческа снова увидела ЭТО… Авария. Смерть. Конец.

Яркое облако теперь падало вниз. Она видела, как блестят острые края прозрачных с радужными бликами осколков. Она слышала дребезжание, хруст, звон. Вот оно. Рядом.

Целое облако осколков стремительно обрушилось на лобовое стекло автомобиля, изрешетив его насквозь. Франческа нажала на тормоз, оторвала руки от руля и отчаянно подняла их, закрывая лицо…

Это было последнее, что она успела сделать, перед тем, как огромный кусок стекла вошел в ее плоть и рассек ее тело почти напополам.

***

Еще издали Фабио заметил, что впереди авария. И почти сразу узнал машину. Он слышал как парень, который его вез, в трубку своего мобильного сообщал об аварии. Когда машина остановилась, Фабио на ватных ногах направился к своей собственной машине. Она врезалась в дерево на обочине дороги и стояла, чуть накренившись набок. Фабио надеялся. Он надеялся, что Франческа жива. Но чем ближе он подходил, чем лучше видел то, что было внутри машины, тем меньше оставалось в нем надежды. Она умирала с каждым шагом. Он подошел ближе. Еще ближе. И наконец увидел.

От удара лопнуло лобовое стекло, и осколки разлетелись по всему салону. Один осколок прошел тело Франчески насквозь. Глаза ее были раскрыты. Фабио заглянул в эти глаза, и ему показалось, что там, внутри, они совсем черные. Но ему было все равно. Он протянул руку и нежно прикоснулся дрожащими пальцами к волосам Франчески. Потом лицо его исказилось от боли. Он осел на землю и зарыдал: беззвучно и прикрывая лицо одной рукой – в первый раз в жизни.

***

– Это пройдет, Фабио, – нежно и печально произнес далекий голос. – Я умею лечить раны. Я умею даже убирать их из памяти. А главное…

«Я всегда буду рядом с тобой, любимая».

– Ты свободен. Я освобождаю тебя от обещания. Длинные руки ведьмы дотянулись до счастья. А цена – это постороннее. Оно не имеет значения. Я добилась цели. Теперь я узнаю, что такое человеческое счастье. Непременно узнаю. Пусть у меня на это и не так уж много времени. Только десять лет.

– Фабио! – громко крикнула Ева, выглядывая из окна во двор.

Фабио возился с машиной, а возле него как всегда крутился Энцо. Из-под капота появилась голова Фабио. Он улыбнулся своей жене.

– Он передает тебе привет! – сообщила Ева, бросив многозначительный взгляд куда-то вниз.

Улыбка Фабио стала еще шире. Это была жизнерадостная улыбка счастливого человека. Человека, у которого есть самое главное – жизнь. Человека, который умеет жить только в полную силу: забирая от жизни все, что она дает, и отдавая взамен себя – всего целиком. Только так и никак иначе.

– Я сейчас приду! – крикнул он в ответ. – Скажи ему, чтоб не вздумал опять укладываться спать!

Он отбросил инструменты, с задором потрепал по голове Энцо и опустил капот.

Ева наблюдала из окна, как ее муж быстрыми шагами направляется в дом. В этом не было ничего особенного, но ей нравилось наблюдать за ним: просто смотреть, как он возится в машине, как объясняет что-то Энцо. Ей нравилось наблюдать даже за самыми привычными вещами: за его походкой, за его смехом, охранять его сон.

Ева всегда ходила смотреть гонки. Фабио снова участвовал в чемпионате, но пока в личном зачете он был лишь вторым, уступая лидерство своему старому приятелю – Дэвиду Оуэну, с которым когда-то был в одной команде. Теперь Дэвид Оуэн выступал за одну из английских команд. Когда-то ему дали совет, и он решил ему последовать. Он не пожалел. Просто у каждого свой путь к цели – его лишь нужно найти.

Что касается Фабио, то он не собирался сдаваться. У него еще были прекрасные шансы обойти Оуэна. Но, впрочем, он не раз говорил, что если не удастся снова выиграть чемпионат, это не станет для него слишком уж серьезным поражением. В этом году его ждал приз поважнее. А чемпионство… Он наверстает в следующем году.

Открылась дверь спальни, и вошел Фабио. Он вымыл руки и переоделся в чистые футболку и джинсы. Со счастливым лицом он подошел к Еве, опустился на одно колено и, то заглядывая ей в глаза, то поглядывая на ее округлившийся до невероятных размеров живот, спросил:

– Ну, как он?

Ева засмеялась и, погрузив пальцы в его черные волосы, легким движением закинула их назад, убирая со лба.

– Он уснул, – со смехом ответила она.

Лицо Фабио разочарованно вытянулось.

– Опять!? Да он издевается над родным отцом! Вот пусть только родится – я его быстро отучу от круглосуточной сиесты, – грозно начал он, но тут же лицо его смягчилось: – А пока пусть спит, так уж и быть.