— Хорошо, — соглашаюсь я, — пусть остается. Все равно мысегодня вечером уезжаем. Она поедет с нами на поезде.

— Как, опять на поезде? — огорчается Надежда. — А мы толькочто сошли с поезда. Я боялась, что не успеем к Лувру.

— А вы хотите устроить обзорную экскурсию по городу? — Я уженачинаю нервничать.

— Нет, — улыбается она, — просто я думала…

— Едем на вокзал, — прерываю я, — и перестаньте спорить. Унас конкретное задание.

И в этот момент девочка вдруг объявляет:

— Я хочу в туалет.

Ее мать прыскает от смеха, а мне приходится еще минут десятьждать, пока они вернутся и мать наденет на нее куртку.

Через некоторое время мы уже сидим в поезде, отправляющемсяв Бордо. В вагоне первого класса. Я рассказываю Надежде все, что узнал оЛабуэре и Бордо.

— Это может быть совпадение, — замечает она.

Ну как с ней после этого разговаривать!

— Таких совпадений не бывает, — отрезаю я и выхожу вкоридор.

Через некоторое время она выходит следом.

— Как девочка? — снова против своей воли спрашиваю я.

— Она спит, — отвечает Надежда, глядя в ночную темноту,проносящуюся мимо. Долго смотрит. А потом вдруг спрашивает: — Мне говорили, чтовы убийца. Наемный убийца, киллер. Это правда?

Я тоже смотрю в ночную темноту.

— Да, вам говорили правильно.

— Вы убьете человека, которого мы ищем?

— Думаю, нет, — отвечаю я, помедлив. — Он слишком богат,чтобы его убивать. Я просто сдам его моим заказчикам.

— А что сделают они?

— Это не мое дело. Вам не кажется, что вы задаете слишкоммного вопросов?

— Они его убьют? — Она словно не слышит меня.

— Нужно было задавать вопросы перед тем, как вы согласилисьна эту поездку, — резонно замечаю я, по-прежнему не глядя на нее. Ростом онамне до плеча, не больше.

— Мне нужна была работа. Они предложили, и я согласилась. Яне знала, что они бандиты.

— Это не бандиты, — я непроизвольно морщусь. — Неужели вы досих пор ничего не поняли?

— Да, действительно. Мне тоже иногда кажется странным, чтоони имели такую информацию обо мне, знали обо всем, даже о моей прежней работе.

— А какая прежняя работа?

— Я была секретарем у одного босса. Он считал, чтосекретарша должна обязательно ублажать шефа, включая и его сексуальныедомогательства. А я так не считала. Вот мы и расстались.

Я наконец поворачиваюсь к ней. Почему я раньше не замечал,какой у нее профиль? И красивое лицо, хотя носик несколько вздернут.

— Ему не повезло, — говорю я почти искренне.

— Спасибо, — улыбается она, — я думала, вы скажете, что неповезло мне. Помню, как вы смотрели на меня в первые дни. Как на жабу. У вас вглазах было нескрываемое отвращение.

— Это относилось не к вашей внешности, а к вашему участию вмоей работе.

— Вы всегда работаете один?

— Всегда.

— У вас есть семья? — вдруг спрашивает она.

Я молчу.

— Извините, я задала бестактный вопрос, — торопливо говоритНадежда.

— Нет, — возражаю я, — не бестактный. У меня была семья.

— Была?

— Мы с женой развелись. Вернее, официально не развелись, ноя ушел из дома. Там у меня остался сын. Мальчик, примерно такого возраста, какваша дочь.

— Почему вы развелись?

Вместо ответа я поднимаю свою левую руку.

— Ей не нравилось мое украшение. Считала, что в этом виноваттолько я.

— Была катастрофа?

— Афганистан…

Мы снова смотрим в ночную темноту.

— Как вы думаете, мы его найдем? — спрашивает Надежда.

— Не знаю, я не гадалка.

— А что вы будете делать потом? — Найду какое-нибудьзанятие.

— Опять убивать людей?

Со мной никто так не разговаривал.

— Я не убивал людей, — отвечаю, сдерживаясь, — не принималтакие заказы. Я убивал только подонков, подлецов, главарей мафии.

— «Принимали заказы», — повторяет она, — как на котлеты. Имного заказов у вас было?

— Много.

— Наверное, вы были хорошим киллером.

Как им всем нравится это слово. Какое-то даже внешнеблагородное. Никто не говорит просто — «убийца».

— Почему? — спрашиваю я. — С чего вы взяли?

— Вы умный…

И снова молчание.

— Алексей Викентьевич, — вдруг называет она меня этимпридуманным именем, — обещайте мне только одно.

— Что вы еще хотите?

— Никогда не говорить моей дочери, чем вы занимаетесь. Вы ейпонравились, и мне трудно будет объяснить девочке, что бывают и симпатичныеубийцы.

Вот так прямо в лицо и сказала. А я сдержался, толькобуркнул:

— Обещаю.

Мы еще долго стоим, вглядываясь в беспроглядную темноту.

В Бордо мы прибыли разбитые. Пришлось ехать в туристическийцентр и выбирать себе нормальную гостиницу, или отель, как любят говорить вЕвропе. Разместившись в двух номерах, мы принимаем душ, отдыхаем, завтракаем.Попутно выясняем, что городок Лабуэр находится недалеко от озераБискар-э-Паран, рядом с Бискайским заливом. Названия такие, что язык можносломать, но места красивые. Чем-то напоминают окрестности моего родногоЛенинграда. Хотя, может, так мне только кажется.

Но меня все время смущал этот Лабуэр. Почему такой человек,как Касимов, должен оставаться в маленьком городке? Судя по тому, что я знаю изего биографии, это на него совсем не похоже. И какая вообще может быть связьмежду Измиром, Парижем, Бордо? Но когда я немного разобрался с картой, сталодовольно интересно. Дело в том, что Лабуэр находится как раз на серединеавтомобильной дороги Бордо — Сан-Себастьян, выходящей к испанской границе.Здесь же, в этом городке, пересечение железнодорожных путей юга Франции,ведущих к границам Испании. Думаете, бывают такие совпадения? Никогда в жизни.Но как мог клочок бумаги оказаться в той швейцарской гостинице, я все-таки непонимаю. Судя по всему, кто-то прислал ему письмо, где упоминал этот самыйЛабуэр. А он письмо разорвал, вместо того чтобы сжечь. Надо же, какой рок уэтого Касимова — мне удалось разобрать слово «Лабуэр» на клочке бумаги. Хотя,может, это не рок, а просто кара господня, не знаю.