— Да. В тот день была великолепная погода, но наканунесначала был туман, а потом пошел дождь. Кто угодно мог незаметно проникнуть наостров! Ему надо было лишь добраться до пляжа и провести ночь в гроте.

Пуаро долго смотрел на нее и потом сказал:

— Вы знаете, что за вашими словами скрывается очень многовозможностей?

Она покраснела и ответила:

— Это просто предположение и больше ничего. А теперьподелитесь со мной вашими мыслями!

Он задумался, устремив взгляд в морскую даль.

— Будь по-вашему, — произнес он наконец. — У меня несложнаяманера мышления, и я всегда считаю, что виновен тот, у кого есть, по всейвидимости, наибольшая возможность совершить преступление. С самого начала уменя сложилось впечатление, что все, предстающее моим глазам, указывало на однои то же лицо.

— Продолжайте, — сказала она, и беспокойство засквозило унее в голосе.

— Но здесь есть одно осложнение: тот, о ком я думал,физически не мог этого сделать!

Она почувствовала легкое облегчение.

— И что же?

Он пожал плечами.

— Как нам быть в таком случае? В этом и заключаетсяпроблема!

Воцарилось длительное молчание.

— Позвольте мне задать вам один вопрос, мадемуазель.

— Пожалуйста!

Она заняла оборонительную позицию и напряженно смотрела нанего. Но вопрос оказался не тем, которого она ожидала.

— Можете ли вы мне сказать, приняли ли вы ванну, вернувшисьв отель до игры в теннис? — спросил Пуаро.

— Ванну? — непонимающе переспросила она. — Что вы имеете ввиду?

— По-моему, я до предела ясен! Ванну. У вас в номере имеетсянекий эмалированный предмет. Если повернуть кран, туда начнет наливаться вода.Вы погружаетесь в нее, потом выходите, вынимаете пробку и — буль-буль — буль! —вода утекает в канализационные трубы…

— Мсье Пуаро, да не сошли ли вы с ума?

— Я? Нет, я остаюсь в здравом уме.

— Ну, если вы в этом уверены… Нет, я не принимала ванны.

— А! В таком случае, никто не принимал ванны. Это оченьинтересно.

— А зачем кто-либо должен был ее принимать?

— Действительно, зачем?

Слегка раздражаясь, она сказала:

— Я полагаю, что это и есть нотка Шерлока Холмса в вашемповедении?

Он улыбнулся и нарочито потянул носом.

— Позволите ли вы мне маленькую нескромность?

— Я не думаю, что вы на это способны, мсье Пуаро.

— Я очень польщен тем, что вы мне так доверяете, мадемуазельДарнли. Разрешите мне вам сказать, что у вас прелестные духи… Они так тонко ипьяняще пахнут…

Его руки рисовали в воздухе причудливые арабески.

— Я добавлю, что это «Габриэль № 8».

— Я вижу, вы знаток. Я уже многие годы пользуюсь этимидухами.

— Как и покойная миссис Маршалл. Это дорогие духи отличногокачества

Розамунда улыбалась.

— В то утро, когда было совершено убийство, вы сидели наэтом месте, где мы с вами сидим сейчас. Вы были здесь… или, вернее, ваш зонтикбыл здесь. Мисс Брустер и мистер Редферн увидели его с лодки. Вы уверены, что вто утро вы не ходили в бухту Гномов и не зашли там в грот, в знаменитый гротГномов?

— Я даже не знаю, где он находится! И что бы я там делала?

— В день убийства, — медленно проговорил Пуаро, — кто-то,надушенный «Габриэль № 8», был в этом гроте.

— Вы же сами только что сказали, что Арлена Маршалл тожедушилась этими духами. В тот день она была там на пляже… Вполне можнопредположить, что она заходила в грот.

— А что ей было там делать? Там темно, тесно, неудобно.

— Не спрашивайте меня, что ей там понадобилось, —нетерпеливо ответила она. — Если Арлена была на этом пляже, она скорее всехмогла туда зайти! Что касается меня, то, как я вам уже сказала, я никуда отсюдане уходила.

— Вы только вернулись в отель за очками и зашли в номер кМаршаллу.

— Да. Я совсем об этом забыла.

— Кстати, я должен вам сказать, что вы ошиблись, думая, чтоон вас не видел.

Она недоверчиво взглянула на него.

— Он меня видел?.. Это он вам сказал?

— Да, — ответил Пуаро. — Он увидел вас в зеркале, котороевисит на стене прямо над его рабочим столом.

По лицу молодой женщины скользнула тень.

Пуаро больше не смотрел на море. Его взгляд не отрывался отрук Розамунды Дарнли, красивых рук с длинными тонкими пальцами.

Заметив, куда он смотрит, она сухо спросила:

— Мои руки интересуют вас? Может быть, вы думаете, что… что…

— Что я думаю?

— Ничего, — ответила она.

Часом позже Эркюль Пуаро добрался до тропинки, ведущей поверху берега к Чайкиной скале.

На пляже кто-то был. Пуаро видел маленькую фигурку в краснойблузке и синих шортах.

Он спустился по каменной тропинке очень медленно: его туфлииз тонкой кожи, как всегда, были для него немного узки.

Услышав шаги, Линда повернула голову. Она узнала его ивздрогнула.

Он присел рядом с ней на гальку.

Она смотрела на него бегающими испуганными глазамизатравленного животного. Его растрогало это проявление слабости его противника.Она еще ребенок. Она так легко ранима и ее так легко можно обмануть.

— Что вам от меня нужно? — спросила она.

— В тот день вы сказали начальнику полиции, что вы любиливашу мачеху и что она была к вам добра.

— Да. Ну и что?

— А то, что это неправда.

— Нет, правда!

— Ее поведение с вами нельзя назвать откровенно злым, я свами согласен. Но вы ее не любили. Я скажу даже, что вы ее ненавидели. Этобросалось в глаза.

— Может быть, я ее особенно и не любила, — ответила Линда, —но когда человек умер, о нем так говорить нельзя. Память мертвых нужно уважать.