— Вы это, видимо, выучили в школе?

— Может быть.

— Когда кого-нибудь убивают, лучше говорить правду, чемчтить память покойного.

— Я так и думала, что вы скажите что-нибудь в этом роде!

— А как же иначе?.. Видите ли, мне совершенно необходимоузнать, кто убил Арлену Маршалл.

— А я хочу обо всем этом забыть, — совсем тихо произнеслаона. Это слишком ужасно!

Он продолжал своим самым мягким голосом:

— Да. Только вы не можете забыть, не так ли?

— Ее наверняка убил какой-то сумасшедший.

— Я думаю, что это не совсем так…

Линда тяжело задышала.

— Вы говорите так, будто все знаете, — с трудом выговорилаона.

— Может быть, я так говорю потому, что я действительно знаю.

Прошло несколько секунд.

— Дитя мое, — продолжал он. — Я знаю, что у вас большиетрудности. Хотите ли вы довериться мне и позвольте мне вам помочь?

Она вскочила на ноги.

— Нет! — почти крикнула она. — У меня нет никаких трудностейи вы ничего не можете для меня сделать! И потом, я даже не знаю, о чем выговорите!

— Я говорю о свечах! — тихо сказал он.

Ужас исказил лицо девушки.

— Я не хочу вас слушать! — закричала она. — Не хочу!

И, резко повернувшись к нему спиной, она побежала потропинке.

Пуаро закачал головой. Лицо у него было строгое ивзволнованное.

Инспектор Колгейт докладывал собранную им информациювнимательно слушающему его начальнику полиции.

— Мне кажется, сэр, — начал он, — что я напал на негосовершенно сенсационное. Речь идет о состоянии миссис Маршалл. Я видел ееповеренных в делах, которых ее трагическая кончина крайне удивила, и мнекажется, что у меня есть в руках доказательство, что она действительно былажертвой шантажа. Вы помните, что старый Эрскин оставил ей пятьдесят тысячфунтов? Ну так вот, от этих пятидесяти тысяч осталось только пятнадцать!

Уэстон присвистнул.

— Черт возьми! А куда делись остальные деньги?

— В этом и заключается самое интересное. Она постепенно,одну за другой, продавала свои ценные бумаги и каждый раз просила выплатить ейсумму наличными. Это значит, что каждый раз деньги попадали в руки кому-то, чьесуществование она старательно скрывала. Это прямое доказательство шантажа.

— Я придерживаюсь того же мнения, — сказал Уэстон. — И ядобавлю, что шантажист находится здесь, в отеле. Другими словами, это один изтрех мужчин, которых мы взяли на заметку. О них нет ничего нового?

— Я не нашел ничего существенного. Майор Барри, как он иговорил, вышедший в отставку офицер. Он живет в маленькой квартирке, имеетпенсию и небольшое количество ценных бумаг. Но, — странная вещь, — в течениепрошлого года он не раз вносил в банк довольно крупные суммы.

— Любопытно. И как он это объясняет?

— Он говорит, что он выигрывал на бегах. Он и вправдузавсегдатай ипподромов. Правда и то, что он делает ставки на лошадей. А такиедоходы проверить трудно!

— Верно. Что ж, будем иметь это в виду.

Колгейт продолжал:

— Затем я занялся пастором Лейном. Репутация у него хорошая.Раньше он жил в Уайтридже, графство Суррей, но больше года тому назад уехалоттуда по причинам здоровья. Он провел год в клинике для душевнобольных и вышелоттуда только сейчас.

— Полезная информация, — одобрил Уэстон.

— Я попытался узнать мнение врачей на его счет, но вызнаете, что это за народ: добиться от них толковых сведений очень трудно. Судяпо тому, что мне все-таки удалось из них вытянуть, он страдал навязчивымиидеями. Ему везде мерещился дьявол под личиной фатальной женщины, «вавилонскойблудницы»!

— Это нам тоже надо учесть. Навязчивые идеи такого характерамогут довести до преступления. Прецеденты уже были.

— Возможно, что это Стефен Лейн убил Арлену Маршалл. Сосвоими рыжими волосами она была именно такой женщиной, кого он мог считать«вавилонской блудницей», павшим созданием. Не исключено, что он решил, будтоего роль на земле как раз и состоит в том, чтобы ее убить. Наше предположениеможет быть вероятным, только если мы допускаем, что он действительно тронутый.

— Ничто не указывает на то, что он мог шантажировать ее?

— Нет. В этом смысле он совершенно чист. Доходы у негомаленькие, и никаких подозрительных вкладов на его счете в банке за это времяне появились.

— Вы проверили то, что он рассказал нам о своей прогулке вдень убийства?

— Я пытался это сделать, но безрезультатно. В лесу пастораникто не видел, а что касается книги церковных посетителей, то ее уже двенедели никто не проверял, и последний турист расписался в ней три дня назад.Лейн мог побывать в Сент-Петроке за день или даже за два дня до 25-го числа.

— Это верно. Перейдем к Хорасу Блатту.

— О чем я сразу же скажу вам, что здесь что-то не чисто.Суммы, которые он платит в качестве подоходного налога, намного больше тех,которые он зарабатывает, торгуя скобяными товарами. Его так просто не поймаешь.Он говорит, что играет на бирже — что так и есть, — и что у него вложены деньгив еще два или три дела. Может быть, это все и правда, но тем не менее, он запоследние годы заработал много денег, и никто не знает с точностью, какимобразом.

— Значит, — сказал Уэстон, — у вас впечатление, что мистерХорас Блатт профессиональный шантажист, дела которого процветают?

— Да, сэр. Или же он замешан в торговле наркотиками. Явстретился с главным инспектором Риджуэем, который занимается торговцаминаркотиков, и то, что я ему рассказал, очень заинтересовало его. Последнеевремя на рынке появилось довольно большое количество героина. Бригада Риджуэяследит за мелкими торговцами и более или менее знает, на кого они работают, ноона не имеет никакого понятия о том, каким образом наркотики поступают вАнглию.

— Если смерть миссис Маршалл является результатом ееотношений — преступных или нет — с бандой торговцев наркотиками, лучшее, что мыможем сделать — это передать дело в Скотланд Ярд. Это их зверь, а не наш. Чтовы об этом думаете?

— Я боюсь, что вы правы, — с сожалением произнес инспектор.— Наркотиками занимаются непосредственно Скотланд Ярд.