– Одинокая богатая сучка. Выглядит экстравагантно, номалоутешительно.

– Я знаю. С какой стороны кровати ты ляжешь?

– С той, где меня не потревожат. Чертовски хочетсяпоспать хотя бы пару часов.

– Я постараюсь не потревожить тебя, хотя это ипотребует усилий с моей стороны.

– Грубый мужской прием. И он не всегда срабатывает,разве тебе об этом не говорили?

– Я никогда не прислушиваюсь к тому, что мне говорят.Но с тобой я готова изменить правила игры. Что еще ты мне посоветуешь?

– Не стоит тянуть в постель первую попавшуюся субреткуиз гущи народных масс. Можно и нарваться.

– Знаешь, еще в детстве я тянула в рот все что нипопадя. Даже ржавые гвозди глотала. И ничего – жива-здорова.

…В огромной, как футбольное поле, кровати Алены я устроиласьна самом краешке. Алена легла с другой стороны, но, перед тем как лечь, приселапередо мной на колени:

– Ты можешь расслабиться и спать спокойно. И не нужноменя бояться.

– Я и не боюсь тебя. Мне есть чего бояться, –прозвучало интригующе.

Алена протянула руку и мягко коснулась моих волос:

– Завтра мы поговорим об этом. Спокойной ночи. Я взялаее руку и поцеловала в ладонь – Боже мой, это был тот самый поцелуй, которымкогда-то целовал меня Иван; тот самый многообещающий жест, который вдругвыскочил из меня, я всегда была старательной ученицей. Алена потянулась ко мне,но я тотчас же отстранилась:

– Это не значит ничего, кроме “спокойной ночи”.

– Ты сводишь меня с ума.

– Какая по счету?

– Что?

– Какая по счету из тех, кто сводит тебя с ума?

– Может быть, я нашла то, что всегда искала, –задумчиво сказала Алена.

– Не стоит торопиться с выводами.

– Мне очень нравится одно название у Джой Керолл Оутс…

– Можешь не продолжать, я знаю. “Делай со мной все, чтозахочешь”.

– Что захочешь, – тихо сказала Алена, – Господи, откудаты взялась?

"Из нашего с тобой общего прошлого, голубка'"

– Я хочу спать, извини. В этом доме разрешается спать,или продолжим литературную викторину до утра?

– Спокойной ночи, извини, – вздохнула Алена.

…Эту ночь, украшенную экзотическими рыбками в аквариуме,вряд ли можно было назвать спокойной. Я не сомкнула глаз – меня пугалопрерывистое дыхание Алены, я кожей ощущала волны, идущие от се томящегося вклетке собственных страстей тела. Но она оказалась паинькой. Я оценила ее терпение– не мытьем так катаньем она решила дожать меня, эта тактика в сочетании сумом, богатством и широтой мятущейся души должна была сделать в результате своедело. Еще во ВГИКе я была в курсе всех феминистских теорий Алены, краеугольнымкамнем которых был тезис: соблазнить можно кого угодно.

Но я плевать хотела на все эти тезисы. Я исчезла из еекровати гораздо раньше, чем она продрала глаза; я исчезла из ее кровати, неоставив даже благодарственной записки за душ, полотенце и ночь под портретомМарлен Дитрих. Мгновенно разобравшись с двумя замками (Алена, Алена, притвоем-то богатстве нужно иметь запоры попрочнее!), я выскользнула из ееквартиры так же легко, как и из махрового халата. Оставшись одна на промозглойулице, я вполголоса рассмеялась, тормознула первую попавшуюся тачку и безприключений добралась до Васильевского.

Вот и вторая часть марлезонского балета завершена, теперьпосмотрим, что будут делать царствующие особы в отсутствии новоявленныхфаворитов.

Я дала себе и ей недельный срок – этого вполне хватит, чтобыдовести Алену до исступления. Она была застревающей личностью и ненавидела,когда рушились карточные домики ее чувственных построений – тузы внизу,шестерки наверху… В последующие дни она должна перевернуть город в поискахсоскользнувшего с ее губ леденца, нужно только не упустить время.

На протяжении всей недели я видела Аленин джип смирноприпаркованным к серому зданию Дома кино – она проводила там целые вечера иуезжала после закрытия; она всегда резко брала с места, вымещая досаду наничего не подозревающих протекторах. За семь дней ленивой слежки я собраланедостающую мне информацию: три раза в неделю Алена исправно приезжала вмаленькое рекламное агентство, где числилась небольшой, но важной шишкой.Дозвонившись до агентства, я легко вычислила это, но с составлением Алениныхавтомобильных маршрутов пришлось повозиться. В конце концов я просчитала и этотмаршрут: он почти всегда был одним и тем же. В самом его финале Алена лихопроскальзывала Калинкин мост.

Калинкин мост, закольцовывавший Фонтанку, мне нравился: понему ходили трамваи, под ним стояла неумытая вода, а по ребрам старых домов таки хотелось провести пальцем.

Для финальной точки я выбрала солнечный тихий день, сухиеплоскости были просто необходимы для моей задницы, упакованной в джинсы. За часдо контрольного времени я устроилась прямо на парапете Калинкина моста, противАдмиралтейских верфей, прополоскала глотку текилой, чтобы дух от меня был ещетот… И позволила себе чуть-чуть захмелеть, самую малость: в таком состоянии,если верно разыграть его, любое безумство кажется милым и извинительным.

…Это был четверг, ровно восемь дней назад я ночевала уАлены. И в пять минут шестого, согласно стандартному табло над Адмиралтейскимиверфями (по-моему, ты уже опаздываешь, дорогуша!), на мосту появился Аленинджип.

Я была готова. Обхватив стриженую голову руками и поставивна асфальт бутылку текилы, я была готова. Она не могла меня не заметить.

И она заметила.

Я услышала визг тормозов, и спустя несколько секунд Аленабыла рядом со мной. Она обхватила меня за плечи:

– Господи, это ты Я подняла чуть поплывшие от выпитогоглаза и сказала ей как ни в чем не бывало:

– Какие люди! А что это ты здесь делаешь?

– Нет, что ты здесь делаешь? И вообще – что ты делаешь?Что ты делаешь со мной?

– В смысле?

– Как ты могла уехать вот так… Ни координат, нителефона… Я тебя по всему городу ищу! Торчу, как дура, в Доме кино… Я дажеМаксу собиралась морду набить, но он поклялся, что не видел тебя с того вечера…Боже мой, я нашла тебя вот так… Это что-то да значит, вот так найти человека. Яведь могла поехать совсем не сюда… Я могла вообще остаться дома.

Это было бы печально…

– Я никуда тебя не отпущу!

Она действительно не отпускала меня, она стояла, вцепившисьмне в плечи и заглядывая в глаза. Я видела, как взмокли кончики ее ресниц, какподрагивали губы – ей действительно не хотелось со мной расставаться.

Я задумчиво посмотрела на нее, покачнулась и прикрыла глаза.