— Так о чем ты хотела спросить? — обращается он к нищенке.

— Почему ты рассказал свою историю, если старик велелпозабыть ее?

— Теперь эта история уже не моя — каждый раз, как я говорю опрошлом, я чувствую, что все это стало бесконечно далеким для меня. В настоящемостаются — Голос, присутствие, необходимость исполнять поручение. Я не страдаюпо поводу тех трудностей, что пережил когда-то, ибо они помогли мне статьтаким, каков я ныне. Я чувствую себя, как должен чувствовать себя воин,которого много лет обучали боевому искусству: он не помнит в мелочах все, чемунаучился, но сумеет в нужный момент нанести удар.

— А почему ты с этой журналисткой приходил к нам?

— Чтобы подпитываться. Как сказал старик-кочевник, мир,который мы знаем сегодня, — это всего лишь рассказанная нам история, но едва лиона правдива. Есть и другая история — о дарованиях, о могуществе, об умениипроникнуть далеко за пределы известного нам. Хотя я жил с присутствием начинаяс раннего детства и на каком-то этапе даже получил возможность видеть его,Эстер показала мне, что я не один. Она познакомила меня с людьми, наделеннымиособыми свойствами и дарованиями: один мог силой мысли двигать столовыеприборы, другой производил хирургические операции заржавленными инструментами ибез наркоза, причем пациент немедленно после этого вставал и уходил на своихногах. Я еще только совершенствую и развиваю свой неведомый дар, но мне нужнысоюзники, люди без прошлого — такие, как вы.

Теперь уже мне захотелось рассказать свою историю этимнезнакомым людям, начать избавляться от своего прошлого, но было уже совсемпоздно, а вставать наутро надо было рано — доктор обещал снять ортопедическийворотник.

***

Я спросил Михаила, не подвезти ли его, но он отказался,заявив, что хочет пройтись — сегодня он особенно скучает по Эстер. Мы оставилибродяг и двинулись по проспекту туда, где можно было взять такси.

— Мне кажется, та нищенка была права, — заметил я. — Если вырассказываете историю, то, значит, не освобождаетесь от нее.

— Я — свободен. Но вы должны понимать — и в этом-то весьсекрет, — что некоторые истории обрываются на середине. Они никуда не уходят, ане завершив предыдущую главу, мы не можем перейти к следующей.

Я вспомнил, что прочел в Интернете текст, приписываемый мне(хотя я не имею к нему никакого отношения):

«...и потому так важно, чтобы кое-что шло своим чередом.Надо отпускать. Освобождаться. Люди должны понять — никто не играет крапленымикартами: иногда мы выигрываем, иногда остаемся в проигрыше. Не следует ждать,что тебе вернут его, что оценят твои усилия, что признают твой талант, чтопоймут твою любовь. Завершай цикл. Не из гордыни, не по неспособности, а простопотому, что это больше не вмещается в твою жизнь. Закрой дверь, сменипластинку, прибери дом, выбей пыль. Перестань быть таким, как был, стань таким,каков ты сейчас».

Но лучше согласиться с тем, что говорит Михаил.

***

— А что такое «прерванные истории»?

— Эстер здесь нет. В какой-то определенный момент я не смогпродолжить процесс того, как она освобождается от несчастья и возвращает себерадость бытия. Почему? Потому что ее история, как и история миллионов другихлюдей, связана с Энергией Любви. Она не может развиваться одна: либо перестанетлюбить, либо надеется, что любимый придет к ней. В несчастливых семьяхпроисходит так: если один из супругов остановился, другой вынужден сделать тоже самое. И, покуда он или она ждет, появляются возлюбленные, благотворительность,избыток внимания к детям, работа на износ и прочее. Куда проще было откровеннопоговорить о том, что происходит с их браком, настоять на своем, крикнуть:«Пойдем вперед! Ведь мы умираем от тоски, от забот, от страха!»

— Не вы ли только что мне сказали, что Эстер не смоглапродолжить процесс освобождения от грусти — причем не смогла из-за меня?!

— Я этого не говорил, ибо не верю, что, каковы бы ни былиобстоятельства, один человек может обвинить другого. Я сказал, что перед нейстоял выбор: разлюбить вас или сделать так, чтобы вы пошли ей навстречу.

— Именно это она и делает.

— Знаю. Но если дело зависит от меня, мы пойдем ей навстречуне раньше, чем позволит Голос.

***

— Ну, вот и все: ортопедический воротник ушел из вашей жизнии, надеюсь, навсегда. Пожалуйста, постарайтесь на первых порах особенно неусердствовать — мышцы должны привыкнуть. Кстати, как там девушка-пророчица?

— Какая девушка? Какая пророчица?

— Разве не вы еще в госпитале рассказали, что кто-то слышалголос, предсказавший — что-то должно случиться?

— Это не девушка. А не вы ли обещали узнать поподробнейнасчет эпилепсии?

— Я связался со специалистом, спросил, встречались ли емуподобные случаи. Его ответ меня несколько удивил, но позвольте вам напомнить,что и у медицины есть свои тайны. Вы не забыли ту историю с мальчиком, которыйвышел из дому с пятью яблоками, а вернулся с двумя?

— Помню-помню: он мог их потерять, подарить, решить, что онислишком дорого стоят... И так далее. Не беспокойтесь, я знаю, чтовсеобъемлющего ответа не существует. А скажите-ка мне, Жанна д'Арк страдалаэпилепсией?

— Психиатр упомянул ее в нашем разговоре. Она стала слышатьголоса в возрасте тринадцати лет. На допросах она упомянула и о том, что виделасвет, огни — а это симптом эпилепсии. Невропатолог Лидия Бейн считает, чтоэкстатические состояния девы-воительницы вызывались тем, что мы называем«музыкогенной эпилепсией», а в случае с Жанной — звоном колоколов. У этоговашего знакомого случались припадки в вашем присутствии?

— Случались.

— Музыка в это время звучала?

— Не помню. Но если даже и звучала, то звон посуды и громкиеголоса все заглушали.

— Он был напряжен?

— Очень.

— Вот и еще одна причина. Дело это древнее, чем кажется: ещев Месопотамии находились предельно точные упоминания о так называемой «падучейболезни», сопровождающейся судорогами. Наши предки полагали, что их производятдемоны, вселяющиеся в тело больного. Лишь много позже Гиппократ установил связьмежду судорогами и нарушениями мозговой деятельности. Тем не менее и в наши дник людям, страдающим эпилепсией, относятся с предубеждением.

— Немудрено — я и сам испугался, став свидетелем такогоприпадка.