— Нет. В первые месяцы войны Хулиан был неединственным, кто пропал бесследно. Сейчас об этом не говорят, но на кладбищахмного безымянных могил, таких, как могила Хулиана. Тогда спрашивать что-либобыло все равно что биться головой о стену. С помощью сеньора Кабестаня, которыйв то время был уже очень болен, я направляла запросы и жалобы в полицию,нажимала на все рычаги… Единственное, чего я добилась, — меня посетилмолодой инспектор полиции, зловещий и неприятный тип, который объяснил, что дляменя будет лучше задавать больше вопросов и сосредоточить усилия на ком-нибудьполезном деле, ибо страна ведет крестовый поход.[55] —Таковы были его слова. Его звали Фумеро, это все что я могу вспомнить. Кажется,сейчас он — очень известная личность. Газеты часто пишут о нем. Возможно, вытоже слышали об этом человеке.

Я судорожно сглотнул:

— Что-то смутно припоминаю.

— Больше никто ни со мной, ни при мне не говорил оХулиане до тех пор, пока какой-то человек не связался с издательством, желаяприобрести оставшиеся в магазине экземпляры романов Каракса.

— Лаин Кубер.

Нурия кивнула.

— Вы знаете, кем в действительности мог бы быть этотчеловек?

— У меня есть некоторые подозрения, но я не уверена. Вмарте 1936 года (я хорошо это помню, так как в то время мы готовили к изданию роман«Тень ветра») кто-то позвонил в издательство, пытаясь узнать адрес Хулиана.Этот человек сказал, что давно не видел Каракса и хотел бы навестить своегостарого друга в Париже. Сделать ему сюрприз. Его соединили со мной, а яответила, что не вправе предоставлять подобную информацию.

— Этот человек сказал, как его зовут?

— Да, некто Хорхе.

— Хорхе Алдайя?

— Возможно. Хулиан несколько раз упоминал это имя.Кажется, они учились вместе в школе Святого Габриеля, и Каракс отзывался о немкак о лучшем друге.

— Вы знали, что Хорхе Алдайя — брат Пенелопы?

Нурия нахмурилась, растерянно посмотрев на меня.

— Вы дали Алдайя адрес Хулиана в Париже? —продолжал расспрашивать я.

— Нет. Этот человек мне не понравился.

— Что он вам ответил?

— Рассмеялся, а потом сказал, что найдет способ узнатьадрес, и повесил трубку.

Мне показалось, что Нурию что-то гложет. Я началподозревать, куда нас может завести весь этот разговор.

— Но вы ведь потом вновь услышали о нем, не так ли?

Она утвердительно кивнула, заметно нервничая:

— Как я вам рассказала, спустя какое-то время послеисчезновения Хулиана, в издательстве объявился тот человек. Сеньор Кабестаньтогда уже отошел от дел, и всем занимался его старший сын. Посетитель,представившись Лаином Кубером, заявил, что хочет купить оставшиеся экземплярыроманов Каракса. Я подумала, что речь идет о весьма неудачной шутке. Ведь ЛаинКубер — персонаж «Тени ветра».

— Дьявол.

Нурия Монфорт кивнула.

— Вы сами видели этого Лаина Кубера?

Она отрицательно покачала головой и закурила третью сигарету.

— Нет. Но мне удалось услышать часть его разговора ссыном сеньора Кабестаня.

Она внезапно замолчала, словно боялась закончить фразу илине знала, как это сделать. Сигарета дрожала в ее пальцах.

— Его голос… — произнесла она. — Это былголос человека, звонившего по телефону, того, что назвался Хорхе Алдайя. СынКабестаня, высокомерный глупец, запросил огромную сумму. Кубер сказал, чтообдумает его предложение, и быстро ушел. В ту же ночь склад издательства вПуэбло Нуэво сгорел дотла, и все книги Хулиана вместе с ним.

— Все, кроме тех, что вы успели спрятать на КладбищеЗабытых Книг.

— Да, это так.

— У вас есть какие-нибудь соображения на тот счет, комуи по какой причине понадобилось сжигать книги Каракса?

— Почему вообще сжигают книги? По глупости, поневедению, из ненависти… Кто его знает.

— Но вы-то сами как думаете? — настаивал я.

— Хулиан жил в своих романах. Тело в морге было лишьего частью. Душа Хулиана осталась в его историях. Однажды я спросила Каракса,что вдохновляет его на создание всех этих образов. Он мне ответил, что все егоперсонажи — это он сам.

— Значит, если бы кому-то пришло в голову уничтожитьХулиана, он должен был бы уничтожить эти истории и этих персонажей, так?

Нурия вновь улыбнулась своей усталой печальной улыбкой.

— Вы мне напоминаете Хулиана, — сказалаона. — До того, как он потерял веру.

— Веру во что?

— Во все.

Нурия в темноте приблизилась ко мне и взяла меня за руку. Неговоря ни слова, она провела пальцами по ладони, словно хотела прочитать моюсудьбу по линиям руки. От ее прикосновения рука у меня задрожала. Я поймал себяна мысли, что пытаюсь представить себе контуры ее тела под этим старым платьем,будто с чужого плеча. Мне захотелось дотронуться до нее, почувствовать биениеее сердца под кожей. Наши взгляды на мгновение встретились, и мне показалось,она прочла мои мысли. В этот момент я еще сильнее ощутил ее одиночество. Когдая снова взглянул на нее, я увидел спокойный отрешенный взгляд.

— Хулиан умер в одиночестве, убежденный в том, чтоникто никогда не вспомнит ни о нем, ни о его книгах и что его жизнь не значиларовным счетом ничего, — сказала она. — Но ему было бы очень приятноузнать, что кто-то хочет, чтобы он продолжал жить, что кто-то хранит о немпамять. Хулиан всегда говорил: мы существуем, пока нас помнят.

Меня охватило болезненное желание поцеловать эту женщину, яиспытывал к ней необычайное влечение, как никогда прежде, даже к призраку КларыБарсело. Нурия прочла это в моем взгляде.

— Вам пора, Даниель, — прошептала она.

Что-то во мне страстно повелевало остаться, затеряться вполумраке наедине с этой незнакомкой и слушать, как она говорит о том, что моижесты и мое молчание напоминают ей Хулиана Каракса.

— Да, — пробормотал я.

Она молча кивнула и пошла проводить меня. Коридор показалсямне бесконечным. Нурия открыла дверь, и я вышел на лестничную площадку.

— Если увидите моего отца, скажите, что у меня всехорошо. Обманите его.

Я простился с ней, вполголоса поблагодарив ее за потраченноевремя, и протянул ей руку. Нурия Монфорт Даже не обратила внимания на мойформальный жест.

Она положила руки мне на плечи, порывисто приблизилась ипоцеловала меня в щеку. Мы посмотрели друг другу в глаза, и на этот раз я,дрожа от волнения, отважился прикоснуться губами к ее губам. Мне показалось,они приоткрылись, и ее руки потянулись к моему лицу. Но в следующий моментНурия отшатнулась и опустила глаза.