Мне показалось, будто он выругался вполголоса. Вслед за темпослышался шум и скрежет замка, достойного быть описанным в романах Кафки.Наконец дверь приоткрылась и в отблесках светильника показался орлиный профильИсаака Монфорта. Увидев меня, сторож вздохнул и закатил глаза.

— Даже не знаю, зачем было спрашивать, — сказалон. — Ну кто еще, кроме вас, может заявиться в такое время?

Исаак кутался в странную смесь халата, бурнуса и русскойшинели. Его стеганые тапочки в совершенстве гармонировали с шерстяной клетчатойшапкой, похожей на берет с кисточкой.

— Надеюсь, я не вытащил вас из постели, — сказаля.

— Ну что вы! Я только-только начал читать молитвубоженьке на сон грядущий.

Он посмотрел на Беа с таким выражением, словно перед нимподожженная связка динамитных шашек.

— Для вашего же блага, надеюсь, это не то, о чем яподумал, — начал он весьма угрожающим тоном.

— Исаак, это моя подруга Беатрис, и, с вашегопозволения, я хотел бы ей все здесь показать. Не волнуйтесь, она человекнадежный.

— Семпере, я знавал грудных детей, у которых былобольше здравого смысла, чем у вас.

— Мы только на минутку.

Исаак сокрушенно засопел, внимательно рассматривая Беа спочти полицейской подозрительностью.

— А вы знаете, что в данный момент находитесь в однойкомпании с умственно отсталым? — спросил он.

Беа вежливо улыбнулась:

— Кажется, я уже начинаю это понимать.

— Изумительная наивность. Вы знаете правила?

Беа кивнула, и Исаак, бормоча что-то себе под нос, пропустилнас, привычно вглядываясь в уличный мрак.

— Я был у вашей дочери Нурии, — сказал я как бымимоходом. — У нее все в порядке. Много работы, но, в общем, все хорошо.Она передавала вам привет.

— Ну конечно, и парочку отравленных стрел в придачу. Высовершенно не умеете врать, Семпере. Но все равно, спасибо за попытку. Давайте,проходите уже.

Он протянул мне светильник и принялся запирать входнуюдверь, не обращая на нас никакого внимания.

— Когда закончите, вы знаете, где меня найти.

Вдоль призрачных стен начинался бесконечный лабиринт книг,едва различимый в полумраке. От светильника под нашими ногами на полурасползались пятна мутного света. Беа, ошеломленная, остановилась на пороге. Яулыбнулся, узнавая на ее лице то же самое выражение, которое, должно быть,видел на моем много лет назад мой отец. Мы углубились в туннели и галереилабиринта, открывшегося нашему взору. Метки, оставленные мной в последний раз,когда я приходил сюда, были на месте.

— Пойдем, я хочу что-то показать тебе, — сказал яБеа.

Пока мы шли, я несколько раз сбивался с пути, теряясобственный след, и нам приходилось возвращаться назад в поисках последнейметки. Беа смотрела на меня со смесью тревоги и восхищения. Порой мой внутреннийкомпас подсказывал мне, что мы потерялись в этом кольце спиралей, поднимавшемсяк самому центру лабиринта. Но я снова и снова находил путь в запутанном клубкекоридоров и подземных переходов, пока, наконец, мы не добрались до узкойгалереи, казавшейся мостом в темноту. Я встал на колени возле самой последнейполки и отыскал моего старого друга, надежно спрятанного за рядами томов,погребенных под толстым слоем пыли, которая блестела словно изморозь в лучахтусклого света. Я взял книгу и протянул ее Беа.

— Знакомься, это Хулиан Каракс.

— «Тень ветра», — прочла Беа, проводя пальцами повыцветшим буквам на переплете. — Я могу взять ее? — спросила она.

— Выбери любую, только не эту.

— Но это несправедливо. После всего того, что ты мнерассказал, я хочу именно эту книгу.

— Может быть, в другой раз. Только не сегодня.

Я взял у нее из рук книгу и поставил обратно.

— А я приду сюда без тебя и возьму ее, и ты ничего небудешь знать, — сказала она насмешливо.

— Ты ее и за тысячу лет не найдешь.

— Это ты так думаешь. Я видела твои метки и тоже знаюлегенду о Минотавре.

— Исаак тебя не впустит.

— Ошибаешься. Я ему понравилась больше, чем ты.

— С чего это ты взяла?

— Умею читать по глазам.

Я, сам того не желая, почему-то ей поверил и постарался спрятатьвзгляд.

— Выбери любую другую. Вот, например, многообещающееназвание: «Свиньи центрального плоскогорья, знакомые незнакомцы: В поискахкорней иберийской свиньи», автор Ансельмо Торквемада. Наверняка этой книги былопродано гораздо большее количество экземпляров, чем всех романов ХулианаКаракса. От свиней всегда много пользы.

— Вот эта мне нравится больше.

— «Тэсс из рода д' Эрбервилей». Это оригинал.Отважишься взяться за Томаса Гарди на английском?

Она исподлобья посмотрела на меня.

— Значит, берешь.

— А ты сомневаешься? Мне кажется, эта книга меня ждала.Словно кто-то спрятал ее здесь специально для меня задолго до того, как яродилась.

Я в изумлении уставился на нее. Беа усмехнулась:

— Я что-то не то сказала?

И тогда, сам не понимая, что делаю, я вдруг наклонился ипоцеловал ее, едва прикоснувшись губами к ее губам.

Была уже почти полночь, когда мы подошли к дому Беа. Почтивсю дорогу мы молчали, не отваживаясь произнести то, о чем думал каждый из нас.Мы шли на расстоянии, словно прячась друг от друга. Беа шагала впереди, нервновыпрямив спину, зажав свою «Тэсс» под мышкой, а я следовал за ней всего внескольких десятках сантиметров, ощущая вкус ее губ на своих губах. Я все ещечувствовал на себе косой взгляд Исаака, которым он наградил меня, когда мы сБеа уходили с Кладбища Забытых Книг. Я очень хорошо знал этот взгляд: именнотак тысячу раз смотрел на меня отец, словно спрашивая, сознаю ли я, что творю.Последние часы пролетели для меня будто в другом измерении. Это был волшебныймир прикосновений и взглядов, которые я не понимал, но которые повергали внебытие рассудок и стыд. И сейчас, когда мы возвращались в реальность, какобычно подстерегавшую нас в сумерках улиц и кварталов, колдовство постепеннорассеивалось, оставляя после себя лишь болезненное желание и беспокойство,которому не было названия. Одного взгляда на Беа было достаточно, чтобы понять,что мои попытки сдерживать эмоции и обрести благоразумие были лишь жалкимотголоском той снежной бури, которая бушевала у нее в душе. Мы остановились уподъезда и посмотрели друг на друга, даже не пытаясь скрыть захлестывавшие насчувства. К нам медленно подошел ночной сторож, протяжным голосом напеваямелодии болеро и аккомпанируя себе громким позвякиванием внушительной связкиключей, которые он держал в руках.