— Извините. Я не знала, что вы заняты. Зайду попозже.

— Я позвоню вам, когда закончится совещание.

Он отвел глаза, и в комнате запахло грозой. Я тихонькозакрыла дверь и поплелась к себе в кабинет, готовая провалиться сквозь землю.

С расстройства я купила в буфете чашку кофе, датскую булочкуи уселась на стол. Как ни крути, ничего хорошего меня не ожидало. И винить егоне приходилось. Я знала, как бы сама чувствовала себя на его месте. Паршиво. Ихреново.

Телефон зазвонил через час, когда я безуспешно пыталасьзаняться делом.

— Джиллиан, встретимся внизу через десять минут.

— Гордон, я…

— Ничего не хочу слышать. Поговорим внизу.

— Ладно. — Но он уже бросил трубку. Я закрылаглаза, попыталась сосредоточиться и вышла из кабинета. Не хватало только, чтобымы встретились в лифте, но этого не случилось. Гордон ждал внизу.

Стоило мне подойти, как он стремительно пошел вверх поЛексингтон-авеню. Я с трудом поспевала следом.

— Почему ты не сказала, что он приезжает? Думала, я неузнаю?

— Конечно, нет. Я ничего не знала заранее. Он позвонилпосле твоего ухода, а через несколько часов приземлился в Нью-Йорке.

— По какому праву? — Это был самый трудный вопрос.Мы переходили улицы на красный свет, плевали на правила и неслись вперед каксумасшедшие. Гордон был просто вне себя.

— Не в этом дело, Гордон. Он прилетел снимать фильм иеще не знает, как обстоят дела.

— А как они обстоят? Похоже, я и сам не понимаю. Ктотвой любовник, он или я?

— Он отец моего ребенка. Я жила с ним. И мы рассталисьпри весьма сложных обстоятельствах.

— Ужасно трагично. Напомню, твои «сложныеобстоятельства» означают только одно: он тебя выгнал. Что, забыла? Или этоневажно? Но стоило ему сесть в самолет и прилететь в Нью-Йорк, как все сталочудесно. Наверняка он и остановился у тебя. — Слово «да» застряло в горле.Гордон схватил меня за руку и повернул лицом к себе. — Верно?

— Да! Остановился! Ну и что тут такого?

— Очень много. Я не хочу, чтобы этот сукин сыноставался рядом с тобой, Джиллиан! Ни на минуту! — На нас стали оглядыватьсяпрохожие. Гордон так стиснул мне руку, что на глаза навернулись слезы.

— Гордон, пойми, это совсем другое дело. Пожалуйста.

— Ради бога, стань наконец взрослой и взгляни правде вглаза. Какое другое дело? Ты ему не нужна, неужели это не понятно?

— А может, нужна, — выпалила я и похолодела отсобственных слов.

— Ах вот как? Ну, наконец-то все встало на свои места!Когда его нет поблизости, сгожусь и я. Сука ты! — Казалось, Гордон вот-вотударит меня, но он сдержался. — А теперь послушай меня. Хочешь знать,почему мужчины обходятся с тобой скверно? Потому что ты сама толкаешь их наэто. Ты бы не смогла жить с порядочным человеком. Тебе обязательно нужночувствовать себя страдалицей. Я первый, кто обращался с тобой прилично. Атеперь посмотри на меня и подумай, что ты наделала. Смотри внимательно, потомучто ты видишь меня в последний раз. — Он уперся в меня горящими глазами, ия пришла в ужас от этого взгляда и этих слов.

— Гордон, я не знаю, как объяснить… Мне не хочетсяобманывать тебя. Я любила этого человека. Но ты тоже очень много значишь дляменя. Я люблю тебя. Ты мне нужен.

— Чтобы использовать меня? Я для этого не гожусь. Чертпобери, слишком поздно! Я стар для этой мерзости. Не собираюсь играть в любовьс каким-то хиппарем-киношником и его подружкой-шлюхой. Вот именно. Самоеподходящее для тебя слово. Шлюха поганая! — Он схватил меня за обе руки изатряс так, что застучали зубы. Тут я застыла, потому что к нам приближалсяполицейский.

— Гордон! Давай поговорим об этом где-нибудь в другомместе… Здесь…

— Не о чем тут говорить! — Гордон в последний развстряхнул меня, а потом оттолкнул. — Пошла к чертовой матери! — Онзавернул за угол как раз в тот момент, когда ко мне подошел полисмен.

— Леди, с вами все в порядке?

— Да, офицер. Спасибо, все нормально.

— Похоже, этот парень обижал вас. Надо было проверить.

— Всего лишь небольшое недоразумение… Разбитая, япотащилась обратно на работу. Это ужасно. Я потеряла Гордона. Все кончено. Аради чего? Через несколько недель Крис уедет. И на этот раз навсегда. Чертвозьми, что я наделала?

У меня не было желания возвращаться в редакцию. Все равнодень пошел коту под хвост. Хотелось уйти домой и забиться под одеяло. Но видетьКриса я тоже не могла, и пришлось из двух зол выбрать меньшее.

Время шло еле-еле, и на душе у меня было тошно. Наконец я невыдержала, уронила голову на руки и заревела. Звонил телефон, но я не обращалана это внимания. Подождут. Слезы текли в три ручья. Будь ты проклят, КрисМэтьюз, ты всегда портил мне жизнь…

— Джиллиан… — Я услышала голос, но не успела поднятьголовы, как вокруг сомкнулись чьи-то руки. — Милая… Прости. — Менябережно подняли, и я продолжала плакать уже в мужских объятиях.

— Ох, Гордон… Я… я… — У меня не было слов.

— Тсс…

— Я скажу ему, чтобы он ушел, я велю ему…

— Тише. Ничего ты ему не скажешь. Подождем, пока онуедет, а там посмотрим.

Я изумленно поглядела на него снизу вверх.

— Ты не сможешь…

— Я смогу все, что захочу. Но ты права, надопопробовать избавиться от него. Если ты согласна потерпеть мою кислуюфизиономию, давай сделаем вид, что ничего не случилось. Пусть все идет своимчередом. Как тебе эта мысль? — Он нежно поцеловал меня в оба глаза, отчегоиз них опять хлынули слезы. Гордон, добрее тебя нет никого на свете…

— Мысль превосходная, но хватит ли у тебя сил?

— Хватит. — И он крепко обнял меня.

Через полчаса Гордон проводил меня домой.

Я повернула ключ в замке и помертвела, увидев Криса. В доместоял хаос, игрушки Саманты были раскиданы по всей гостиной.

— Хай, Сэм. Хай, Крис. Как дела?

— О'кей. Забавные ребята. Ужасные снобы. Задирают нос идумают, что делают настоящее кино. Хреновина это все.

— Детский сад, да?

— Да, мэм. А как у тебя?

— Нормально. Ничего особенного. Хотя похоже, что вближайшие недели будет много работы. Придется задерживаться сверхурочно. —Я втайне надеялась выкроить время для Гордона.

— Не беспокойся. Когда начнутся съемки, я тоже будуприходить домой не раньше одиннадцати-двенадцати ночи.

— Тогда все о'кей.

— Может, и о'кей. Для тебя. Я задерживаться несобирался. Но жизнь есть жизнь, и лишние деньги не помешают. — О том,чтобы оплатить счет из бакалейной лавки, он даже не заикнулся…