Охваченный инквизиторским пылом, забывший о своей нынешнеймалопочтенной профессии, бывший служитель культа схватил со стола шаур… В какойуж там огонь он его намеревался бросить, так и осталось неясным. Потому что доогня дело не дошло. Монах случайно нажал на спуск и…

От Сварога зависело, выстрелит шаур или нет. Оружие былонастроено на него и в чужих руках могло сработать только в том случае, если егохозяин этого отчего-то вдруг пожелает. Хозяин пожелал – и шаур выстрелил.

Нет, если бы шаур был нацелен на кого-то из людей, Сварог,конечно, не допустил бы членовредительства и потерь в рядах будущих помощников.А так… почему бы не обставить свое появление максимально эффектно. Эффект вышелчто надо. Серебряная звездочка блестящей молнией пронеслась через комнату извонко влепилась в стену. А поскольку ошалевший Монах палец со спуска неснимал, то звездочки вылетали одна за другой, рисуя на стене замысловатыйсеребряный узор. Видимо, у Монаха случился форменный столбняк. Впрочем, челюстиотвалились и у остальных горе-воров.

И тут, до кучи, Сварог снял заклинание отвода глаз. И передбратцами-разбойниками из ничего, из воздуха соткался вдруг отсутствующийпостоялец.

Монах выронил шаур, бухнулся на колени, полез под рясу,трясущимися руками выудил из-под нее какой-то амулет на веревке, вытянул еговперед и горячечно затараторил:

– Чур, чур тебя, изыди, пропади, пропади, изыди, чур,чур!

Босой Медведь рухнул на стул, обхватил голову руками,наклонился, словно надеясь на то, что когда он голову поднимет, наваждениеисчезнет. К его и без того непростому похмельному состоянию добавились вдругэтакие переживания… можно и пожалеть беднягу.

Крепче и расторопнее других оказалась Щепка. Она, не тратявремя на эмоции, кинулась на выход. Но добраться до двери Сварог ей не дал.Подсек под лодыжку, завалил на пол и, пресекая возможное сопротивление, слегканадавил на одну из болевых точек. После чего шипящую от нешуточной боли Щепкумастер Сварог толчком отправил к кровати.

«Пожалуй, с эффектным появлением слегка перестарались,граф, – подумал Сварог. – А ведь представление только начинается…»

Первым делом Сварог отобрал шаур, аккуратненько положил настол. Потом заклинанием сотворил кувшин вина и буквально сунул его в рукипредводителю шайки. Тот попытался было отбросить от себя колдовское зелье, ноСварог не дал, придержал кувшинчик. Далее притягательная сила винного запахасделала все сама, утопила в аромате все страхи и сомнения Босого Медведя.Предводитель сперва шумно внюхал в себя благоухание из сосуда (Сварог угощалего по высшему разряду – вином, достойным королевских погребов), потом капнулвинца на язык, а уж потом плотно присосался к кувшину – и не отрывался, пока неосушил его до дна…

А на лице Босого Медведя утренним солнцем всходилоблаженство. С любопытством наблюдающий за ним Сварог прекрасно понимал воистинуволшебные перемены в состоянии главаря. Если до этого во рту было сухо, какиюльским полднем на кряже, то сейчас стало свежо и благодатно, как в лесу послегрозы. Если до того громкие возгласы сотоварищей и прочие звуки этого мираввинчивали ему в голову раскаленные пыточные щипцы, то сейчас голову ласкалаизнутри теплая волна… Так, одного, считай, привели в чувство.

Щепка и без того рассудка и чувств не теряла. Хотя буравитвзглядами из-под насупленных жиденьких бровей, но, будьте уверены, всепонимает, все соображает – в частности, соображает, за кем теперь сила, иглупостей делать не станет. Остается Монах.

К бывшему служителю культа, все еще ползающему на коленях изаклинающему колдовского постояльца пропасть, исчезнуть, сгинуть навсегда,Сварог применил женский способ – влепил хор-рошую пощечину. И – вот чудо изчудес-то – помогло! Монах заскулил, прижимая руку к запылавшей щеке, прошипелкакое-то ругательство, но – угомонился. Перебрался к окну, сел на пол и затих.

Что ж, теперь можно переходить к делу.

– Значица так, герои темных подворотен, – шумновыдохнув, начал Сварог с расстановкой. – В вашей жизни наступает пораперемен. Вляпались вы сегодня по самое не балуй… Я говорю вовсе не о том, чтовы пытались ограбить честного человека, наивного провинциала, верноподданногоналогоплательщика. Об этом я даже согласен забыть, закрыть на это глаза,заткнуть на это уши. Все для вас гораздо сложнее, мрачнее, страшнее инеотвратимее. Начнем вот с чего.

Сварог театральным жестом взял двумя пальцами шаур,несколько рисуясь сотворил шуршащий пакет. И опустил одно в другое, то естьшаур в пакет. (Кое-какие наблюдения, вынесенные из посещения Каскада, он незабыл – напротив, взял на вооружение.)

– Вот так. Как говорил один грамотный по вашей частиспециалист: «Значит, статью ты уже имеешь». Ваши пальчики отпечатались на этойнечеловечески магической вещи так же отчетливо, как поцелуи на пыльномсерванте. Вы ж, умники, все дотрагивались своими грязными ручонками до этогочерно-колдовского, смертельно-Иного предмета. Но на этом ваше дело незаканчивается. На ша… этой штуке есть и мои пальчики, соображаете, что к чему?За мной такие дела тянутся – ой-ой-ой! Я, признаюсь вам как родным, не на однусмертную казнь уже наработал, никак не меньше, чем на десяток. Потому какстарался я очень. Выходит, в любом разе мы с вами будем проходить по делу как однабанда, сечете? За все сообща отвечать теперь будем, бочок к бочку сидеть наскамье подсудимых. А там местные служители закона начнут копать, и толькодержись – все ваши мелкие проказливые делишки всплывут, как дерьмо со днабассейна. Потому как заниматься вами будет – уж мне ли объяснять стольпрожженным людям! – Каскад, а вовсе не простые блюстители уличногопорядка. Каскадовцы ничего не пропустят, ни одна навозная муха мимо них непролетит. Ну что, трущобная гвардия, осознали свое положение?

Похоже, очень даже осознали. Сидели, как мыши под веником,только глазами свирепо зыркали.

– Чего надо? – прохрипел Босой Медведь, которыйпытался вытрясти из пустого кувшина еще хоть каплю. – Денег?

– Вот уж не надо, – Сварог махнул рукой. – Усамих этого добра…

Точку в уголовных сомнениях поставил Монах. Он вдругподскочил с пола, вытряхнул из рукава нож, короткий, с широким лезвием. Иметнул его в Сварога. Другому бы клинок вошел в шею. Но на подлете к ларуСварогу кинжал внезапно круто отвернул и улетел куда-то в угол. И это былопоследней каплей. У Монаха подогнулись колени, монах бухнулся на пол изаскулил.

– Да, спасибо, что напомнили, – сказал Сварог,даже не пошевелившись ни до броска, ни после. – Убить меня не получится.Бессмертный я. Продал душу за бессмертие. Как умру, так душу и потеряю. Ну что,каторжная рота, будем еще шутки шутить и кинжалами швыряться?! Или делом,наконец, займемся?

Сварог обвел суровым взглядом притихшее преступноесообщество, взял со стола отринутую Монахом сигарету и прикурил – разумеется,от пальца.

– Зрю я, готовы заняться делом. Похвально. Объявляюприказ номер один по уголовно-магическому полку. Генералом… то есть этим, какего, беса, верхпобедителем нового сводного полка пожизненно назначаетсягосподин Сварог. Неподчинение ему – смерть, недобросовестное исполнение егоприказаний – двойная смерть. Обращаться к нему с надлежащим подобострастием,есть глазами начальство и всячески выслуживаться. Приказ номер два: вспомнить,что вы не какие-то честные горожане, которых ждут дома семьи и некормленныекошки, что вы – самые что ни на есть отбросы общества, решившие посвятить жизньнаживанию денег преступным путем. И избравшие для этих гнусных целей порт. Ивсем прощелыгам в порту вы известны как облупленные. И, в свою очередь, порт вамизвестен, как крысам подвалы хлебопекарни. Причем, по достоверным сведениям,вами обжит не только торговый порт, но и порт военный, со складов которого вытоже кой-чего подворовываете. Кстати, на военный манер выражаясь, дезертироватьиз нашего полка не советую. У магии длинные руки. Волшебный кристалл вас из-подземли сыщет, а джинны с хоттабычами доставят ко мне на расправу. Усвоили? Или,чтобы дошло до печенок, кого-нибудь из вас показательно разрезать на части, апотом склеить как получится? Я ведь и это умею… Показать?