– Морской путь? Корабли? – спросил он, выбиваятрубку о край пепельницы.

– Самый быстрый корабль доберется до острова дней задесять, да и то при благоприятных течениях, – сказала патронесса, сгрустью глядя на Сварога.

– Эйлони, а что вы подразумевали под необыкновеннымчеловеком? – после некоторой паузы вкрадчиво спросил Сварог.

Патронесса замялась.

– Я неточно выразилась. Под обыкновенным человеком яимела в виду простого обывателя, то есть не принадлежащего ни к императорскойсемье, ни к руководству Каскада, ни к верхушке армии и флота…

– А какими возможностями располагает верхушка? –Сварог замер в охотничьей позе. Неужели все-таки забрезжил вариант?

– Скоростниками, конечно. Неужели вы… Ах да, вы же изЛангары…

– И что катера? Им сколько нужно, чтобы проделать такойпуть?

Эйлони еще раз взглянула на карту. И твердо сказала:

– Четыре дня.

– За четыре дня, – Сварог начал ходить покабинету. – Значит, четыре дня туда, четыре обратно и два еще в запасе.Подходит. А если взять моего друга с собой…

– Его нельзя отключать от аппарата, – возразилапатронесса.

– Нельзя так нельзя. Все равно это шанс. Осталосьвыяснить, где у вас ближайший порт.

– Бред! – она повысила голос, но тут же заставиласебя говорить спокойно, рассудительно и здраво… как с больным. Встала и взялаза руку. – Это невозможно. Это все равно, что пытаться украсть ИмперскийСкипетр. Но… я могу помочь вашему другу. Я попробую… не обещаю, но я хорошийспециалист, поверьте мне… я попробую удержать вашего товарища в беспамятстве впоследний день и избавить его от мучений. Если не удастся оставить его безсознания, я сумею… Видите ли, я лишена предрассудков. Если и вы лишены их…

– Вы имеете в виду легкую смерть?

– Да.

– Не-а, – категорично сказал Сварог. – Япопробую продлить его нелегкую жизнь.

– Но это не в человеческих силах, поймите вы! Такихкатеров во всей Короне всего три!

– М-да?

– «Гордость Короны», личный катер Императора, охраняютне хуже, чем саму венценосную особу. «Пронзающий», личный катер верх-адмиралафлота. Он охраняется точно так же, как катер Императора. Третий, «Чернаямолния», никогда не заходит в порты, он на постоянном боевом патрулированиитерриториальных вод Короны, его курс является государственной тайной, где и какон получает энергию – неизвестно…

– Ну, «Молнию» можно смело из списка вычеркнуть, –оскалился Сварог. – Больше он энергии ниоткуда не получит… Где базируется«Гордость»?

– На восточном побережье, при королевской резиденции.

– «Пронзающий»?

– В столичном порту, разумеется…

– О, этот мне нравится больше.

– Но как же…

– Как-нибудь, – перебил Сварог. – Эйлони,давайте не будем спорить… Тем более, как выяснилось, у нас в запасе еще полновремени… Меня больше интересует другое: почему вы мне помогаете?

Патронесса потупилась.

– На ваш вопрос я ответила еще в больнице. Я на вашейстороне.

– То есть – на стороне Визари? – спросил Сварогнапрямик.

– Совершенно верно. Хотя я и не принадлежу к активнымего сторонникам… Я лишь жду, когда настанет час победы, чтобы поддержать его,чтобы помочь в строительстве нового мира… А вы… Вы, признаюсь, не похожи навсех Иных, с кем мне довелось встречаться. Однако я отчего-то вам верю. Можетбыть, потому и верю, что вы непохожи. Вы Иной, но… вы другой. И вы одинокий…Нет, вы не просто одинокий, потому что одиночка все-таки является хозяиномсвоей судьбы… Вас же судьба ведет…

– Так было не всегда, – тихо сказал он. Немногоподумал и пожал плечами. – Хотя… наверное, вы правы. И все же… все же япредпочитаю быть никем не ведомым. Даже судьбой. – И пробормотал:

– За струнной изгородью лиры

Живет неведомый паяц.

Его палаццо из палац

– За струнной изгородью лиры…

Как он смешит пигмеев мира,

Как сотрясает хохот плац,

Когда за изгородью лиры

Рыдает царственный паяц…

Наверное, их толкнула в объятия друг к другу звездная ночь.

Все произошло самым естественным образом, как всегда ибывает, когда двое хотят одного и того же, когда тянет друг к другу и нетникаких причин противиться этой тяге. Одежды пестрым ворохом упали на пол,кожаный диван обиженно скрипнул, принимая на себя двойную ношу. Вливающаяся вокно ночь не могла остудить жар объятий, не могла разомкнуть губы, слившиеся впоцелуе.

А потом были стоны и страстный шепот, были ногти,оставляющие царапины на спине и прикушенные губы, был пот и учащенное дыхание,был долгий, протяжный стон…

Утомленные, они лежали на диване. Голова патронессыпокоилась на груди Сварога.

– Откуда ты взялся на мою голову?.. – прошепталаона. – Еще вчера я вела обыкновенную, размеренную, спокойную,добропорядочную жизнь…

«Хотел бы я и сам это знать…», – с тоской подумалСварог. И спросил:

– Как там Каскад?

– Как я и говорила, – она приподнялась на локте,запустила пальцы в его волосы. – Понаехали, разбежались по углам,допросили все, что дышит. И клюнули на нашу удочку. Я слышала разговор двухважных чинов, обосновавшихся в моем кабинете. Один уверял, что ты невероятнохитер и обязательно вернешься в город, дабы вновь сеять в столице смуту ираздор. Другой настаивал на том, что ты загнал машину в лес и подался пешком кморю. Мне, кстати, даже пообещали какую-то награду за гражданскую порядочностьи верность Короне.

– Не отказывайтесь от нее, патронесса.

На что Эйлони ответила бесстрастно:

– Моей наградой станет тот день, когда власть в Коронепеременится. Власти не хотят никаких перемен по одной-единственной причине –они боятся лишиться этой самой власти… Если б ты знал, сколько жизней можнобыло спасти, когда бы не запрет на магию! А я каждый день смотрю в глазаумирающим людям, вынуждена говорить им страшные слова, что помочь мы вамбессильны, а ведь знаю, знаю же, что это не так! Представляешь, что это за мукакаждый день врать в лицо обреченным людям… Мои глаза открылись, когда я…потеряла очень близкого мне человека. Он умер от неизлечимой болезни.Неизлечимой с помощью обычной медицины! И когда я узнала, что для человека,владеющего магией даже на весьма посредственном уровне, не составило бы трудавывести хворь, произнеся какое-то короткое заклинание… Я поняла, ради чего надожить, как надо жить…

– Значит, ты не веришь, что магия несет несчастья…