– Не надо, – надтреснутым голосом проговорилаЩепка. – Говорите, что нам делать.

Сварогу потом рассказали все с самого начала, и он сискренним уважением подивился тому, с какой скоростью преступным элементамудалось выстроить подготовительную операцию.

…Двое суток после двенадцатичасового дежурства юнк-лейтенантИгой-Кион привык проводить так, как и большинство военнослужащих мужеского пола– на Атолле Ста развлечений или на пляжах Йосагамойи. Глупо было бы проводитьвремя как-то иначе – зачем тогда работать в столичном порту, а не, допустим, водном из протекторатов, где соблазнов меньше, а заработки больше…

Игой-Кион, охранник четвертого причала военного порта,предпочитал выезжать на Атолл. Двенадцать часов дежурства, корабельных гудков,скрипа лебедок и грохота прибоя о причал вымотают кого угодно. Хотелось втишину, а тишину в столице найти невозможно. Столица не умолкала даже по ночам.На песчаных пляжах, столь любимых другими офицерами, тоже нет покоя, потому какпляжи не пустовали ни ночью, ни днем. Вот на Ста развлечениях – да, там былогораздо покойнее. Кроме того, Игой-Кион любил не только сухопутную «охоту» наженщин (главный офицерский вид спорта), но и подводное плавание (второстепенныйвид спорта), а последнее было значительно интереснее на Атолле. Ну, а женщин,кстати, и на Атолле хватало. Слишком много их вообще обреталось в столице,чтобы кого-то постоянно не заносило и в океан – в поисках романтики, в поискахспасения от скуки.

В последнее время Игой из многих привлекательных местечек наСта развлечениях предпочитал крохотный залив Ти. Даже несмотря на то, что сейрайский уголок располагался по другую сторону Атолла и энергии катер расходовалнемало, а с ней, стало быть, и денег, но затраты окупались роскошным плаваниемпод водой. Ти, вдоль береговой полосы оккупированный стандартным набором баров,номеров отдыха, проката, залов спорта и лечения, располагался рядышком сподводными горами, обозначенными на карте как Гряда Придуманного Счастья.

В этот день Игою-Киону повезло так, как не везло давно. Неочень-то он был красив, прямо скажем, буйным красноречием тоже не отличался, ивдобавок что-то в нем перемыкало при виде женщин такой красоты, как в оголенныхпроводах, на которые вылили ведро воды, отчего Игой впадал в почти столбнячноесостояние. Может быть, он еще не достаточно проработал в столице – всего-тооколо года… Или причина крылась в его молодости, а то и в загадочных свойствахнатуры, которую уже не переделаешь. Но, как бы то ни было, к красавицам ввысшей фазе ослепительности он старался не подходить, благо хватало по его душудевушек с внешностью и поскромнее. Но эта подошла сама. И преступлением противмужской натуры было бы не использовать представившийся шанс.

Шанс выпал ему, когда Игой пришвартовал свой катер и ступилна причал.

– Вы не поможете мне?..

Перед ним стояла женщина. Женщина без изъянов. Женщина сзаглавной буквы. Словно сбежавшая с обложек модных журналов. Словно чудеснымобразом из светских салонов сюда перенеслась одна из тех очаровательных пташек,которые провозглашались на этот сезон идеалом женской красоты: невысокая,плотная, с крепкими, округлыми бедрами и икрами, как у Рибе-Толле, звезды«Затерянных во мраке», с пухлыми губами, будто одолженными ей певицей Оти-Маро.А еще у нее были длинные волосы цвета утреннего пляжа, некоторые пряди которыхзаплетены в маленькие косички, пронзительно голубые глаза и родинка на левойщеке.

Она, кажется, просит его о помощи? Наконец Игой заставилсебя выйти из транса и понять, что ей надо. Ах, ей никак не управится сзастежкой ремней на этих противных баллонах. Что вы, что вы, нет ничего проще…

Когда Игой-Кион фиксировал застежку на ее ремнях, фиксировалпод грудью, обтянутой лаоновым купальником телесного цвета, опять вошедшего вмоду… Нет, чуть позже. Когда она поблагодарила его: «Чтоб я без вас делала!» –одарив ласковым взглядом синих глаз, и сказала, что неопытна в подводномплавании, на Атолле она впервые, а потом спросила, не собирается ли он случайнопоплавать в океане… вот именно тогда на его разум пал розовый туман блаженства.И все дальнейшее совершалось в розовой дымке, заслонившей реальные цвета. Из-занее, из-за проклятой дымки, Игой плохо помнил подробности их совместногоплавания: он рядом с ней возле кораллового грота, он рядом с ней в заросляхморского папоротника. Он рядом с ней над «крабовым кладбищем». Под нимиколышутся заросли тонких, как спицы, водорослей. Вокруг раздуваются-сдуваютсятемные глыбы ложных камней. Мимо проскакивают стайки беспокойных рыб. Игой-Кионкак бы случайно пропускал случайную знакомую вперед, чтобы любоваться еефигурой, движением ее ножек. Он показал ей грот, что мерцает внутри разнымицветами.

И ему, Игою-Киону, смерть как хотелось, чтобы какая-нибудьиз кровожадных тварей, населяющих этот океан, прорвалась сквозь защитную сетку,окружающую акваторию вокруг Ти (чего не случалось уже несколько десятилетий), иподарила бы возможность вспороть ей брюхо длинным острым ножом. Этим он спас быжизнь прелестницы по имени Ак-Кина. Впрочем, если б ее звали как-нибудьпо-другому, имя понравилось бы ему не меньше. Любое имя подходило ей. А что неподходило? Даже любой грех будет ей к лицу.

Розовая дымка блаженства не рассеялась, пожалуй, дажесгустилась, когда Игой-Кион вез новую подругу в своем катере. (Строго говоря,катер был не его – взял напрокат на весь год.) Катер несся, шлепая брюхом поокеанской лазури. И тогда Игой-Кион набрался смелости и предложил Ак-Киневстретиться завтра вечером. И случилось ужасное: выяснилось, что Ак-Кина ничегоне имеет против их встречи, но, вот несчастье, завтра утренним аэропилом онаулетает домой, в их распоряжении только остаток сегодняшнего дня – который она,вот счастье, согласна разделить с ним… Однако Игой через два часа должен вновьзаступать на дежурство и подмениться нет никакой возможности! Об этом он честносообщил подруге, пытаясь не выдать охватившего его горя. Наверное, все-такивыдал – дрогнувшими голосом и руками. А где он работает, спросила она. В порту,ответил он. Ой, какое романтическое место, сказала она. И Игой решился, словноза этот день стал кем-то другим, готовым проявлять несвойственную ему в общениис красотками смелость. Не желает ли она, выдавил он из себя, провестиромантический вечер в романтическом месте, в п-порту, где корабли со всехобитаемых земель стоят в ожидании команды на отплытие, где звучат диалекты всехколоний, и ты чувствуешь… э-э… проклятье, что же ты чувствуешь… Да, ответилаона, и это «да» прозвучало для него грохотом праздничного салюта. Онидоговорились встретиться у входа в порт через полтора часа.

Они встретились через полтора часа у входа в порт. Ак-Кинапереоделась в темно-синее трико с коротким бордовым плащом, волнительноповторяющее изгибы ее фигуры. Игой-Кион за это время успел не только вымыться,надушиться, переодеться, купить вина (ей), безалкогольной прохладительной воды(себе), деликатесов (ей и себе), но и договориться с напарником Сатло о том,что тот поработает сегодня немного дольше и не будет без приглашения заходить вкомнату отдыха. Собственно, не договорился даже, а поставил в известность,потому как женщина на посту в их дежурство не могла считаться гостем редким.Подобным образом нарушали инструкции оба напарника. «Но такую красавицу, –с гордостью подумал Кион, – даже Сатло никогда не приводил».