– Он что, даже смены белья с собой не прихватил? –с едва сдерживаемой злобой процедил Босой Медведь. Он сжимал кулаки до белыхкостяшек, ему явно не терпелось на ком-то выместить горечь постигшей их шайкунеудачи.

– Не нравится мне это, – сказал Монах, испуганнооглянувшись на дверь. – А вдруг это ловушка Каскада?! Бежим отсюда!

– Погоди! – остановил его предводитель маленькогопреступного сообщества. Босой Медведь взял в руки шаур. Передернул плечами,повертел незнакомую вещицу и так и сяк, потряс, поднес ближе к глазам и вернулна стол. Его лицо исказила страдальческая гримаса. Бедолага, думать ему явно немоглось. И пальцы, учинив сговор с головой, тоже не повиновались, дрожали,словно внутри них бегали мураши…

– Штука больно презанятная, – выдавил он не безтруда. – Гляньте-ка, охламоны! Может, и не зря мы сюда прогулялись… Обоже, как голова болит…

Теперь настала очередь вертеть-разглядывать шаур и двумдругим преступничкам.

– Игрушка, – уверенно сказала Щепка. – Вродепистолет, но нет ни разрядника, ни батареи… Игрушка.

– Иным, нечеловечьим умыслом отдает та вещь. Ячую! – убежденно зашипел бывший служитель культа по прозвищу Монах. –Колдовство, как есть оно – колдовство. Ты, Щепка, вглядись внимательнее. Каждаядеталька сделана с тщательностью, даже про нашлепки рубчатые на рукояти незабыли, работа тонкая – кто ж такие дорогие игрушки делать станет! Да и не знаюя мастеров, кто бы смог изготовить подобное!

Босой Медведь поморщился. Видимо, нелегко, болезному, втаком состоянии выслушивать пламенные проповеди Монаха.

– Если колдовство, так и надо поступить с этимсвинопасом, как с колдуном, – хмуро бросил он. – Сообщить в Каскад,пусть там суетятся. Это по их части.

Но вот что любопытно – криминальная братия стояла посредикомнаты, куда проникла самым незаконным образом, и беседовала, можно сказать,на отвлеченные темы. Наводит, так сказать, на размышления. Вели б они себя так,когда бы боялись быть обнаруженными трактирной обслугой или внезапновернувшимся постояльцем? Вряд ли. Значит, не должен постоялец вернутьсявнезапно, значит, предупредят о его приходе. М-да, трактирчик-то с душком…Впрочем, Сварог подменять собой полицию и выводить на чистую воду всехпреступников этого квартала не собирался. Другие у него сегодня цели.

– Вчера, говорят, в полдень на Речной площади был узнанпо приметам и пойман сам Аргес Перевертыш, – сказала, подергав себя замочку уха, Щепка. – А он, как известно, первый сподвижник Ротеро.

– И что? – с недоумением спросил Босой Медведь.

– А то, что однажды называли мне верные люди приметыэтого Ротеро. Росту примерно с Монаха, волосом лысоват, особый знак – родимоепятно в форме четверть месяца под левым ухом. Приметы-то подходят нашемупостояльцу. Раз слуга объявился в столице, почему бы не объявиться и егогосподину.

«Ай-ай-ай, – подумал Сварог, – кто бы могподумать, что личина, которую я срисовал с невзрачного типчика в кабаке,принадлежит столь известному господину…»

– Ротеро вроде колдовством не балует, – покачалголовой Босой Медведь. – Ему бы все больше кастетом да кинжалом…

– А ты почем знаешь, балует али нет?! – вскинулсяМонах, воинственно выпятив вперед круглый живот и играя кустами бровей. –Он сам тебе говорил? Или ты тоже связан с темной силой Иных?!

Босой Медведь запустил руку под рубаху и рассеянно, дажезадумчиво почесал грудь. Сварог ожидал, что вожак сейчас заедет в ухонепочтительному подчиненному. Но – не заехал. И никак по-другому не наказал.Проглотил вожак этот наскок. Видимо, в вопросах колдовства в их компании Монахбыл авторитетнее Босого Медведя.

– Так ведь Ротеро это или нет – кто ж разберет… –помолчав, пробурчал Босой Медведь. – Эхе-хе, щас бы вина кувшинчик. Илипросто водицы. А даже воды этот прохиндей в комнате не держит.

– Ну, а если дождаться этого друга и потолковать с нимкак следует? – напомнила о себе Щепка. – Допросим по правиламвоенного ремесла. Кто таков, зачем здесь, что за штуки подозрительные с собойносит. А сперва за ухом поглядим, есть ли там приметный родимчик.

– Ты что мелешь, Щепка? – сморщился БосойМедведь. – Зачем нам чужие сложности?

– К тому я клоню – а вдруг он не просто похож наРотеро, а сам Ротеро и есть. Рост, волосы, родимчик на шее, прочее – неотвертится. А вот находка эта? – Она кивнула узким подбородком на стол сшауром. – За одну эту находку мы можем его сдать в Каскад и получитьвознаграждение. Вот пусть он нам и выплатит вознаграждение за наше молчание. Утакого, как Ротеро, денег должно быть невпроворот…

Босой Медведь помотал головой – дескать, на крысятничество истукачество он не пойдет – и уже открыл было рот, чтобы озвучить свой жест, нотут вдруг закричал Монах:

– Глядите! – и глаза у него аж разгорелись отвозбуждения. – А это еще что?!

«В самом деле: что?..» – заинтересовался Сварог, которогоуже начал утомлять этот спектакль и он готов был его прервать, но после словМонаха решил пока повременить.

– Комната пуста, но если отыскивается вещь, то одначуднее другой, – бывший служитель культа протянул руку к пустой тарелке настоле, отодвинул ее и поднял над головой сигарету Сварога. Которую тот сотворилсегодня поутру – уж очень, до нетерпежу захотелось сигаретного табачку – но невыкурил, отвлек один человечек, посланный им на разведку местности. И забылСварог сигарету на столе, а та, бляха-муха, закатилась под тарелку.

Монах, осторожно держа двумя пальцами незнакомый емупредмет, поднес к лицу, рассмотрел со всех сторон, потом понюхал.

– Трубочка из бумаги скатанная, с одной стороны вродезаглушка, а внутри табак, ежели по запаху судить… Колдовство, как естьколдовство! – сплюнул через левое плечо и брезгливо бросил сигарету настол. – Не в людских силах сделать трубочки из бумаги такой тоньшины!

«Странный у вас мир, – вздохнул про себя Сварог. –До электричества доперли, а сигареты не изобрели, притормозили. Хотя… если естькурительные трубки, то в сигаретах жестокой необходимости, пожалуй, нет».

– Я слыхал, что на Гвидоре и не такие чудеса делатьнаучились! – сказал Босой Медведь.

– А я говорю тебе, это черные колдовские забавы, для черныхдел и сотворенные! И постоялец твой – Иной!

– Допросим его огнем, сам нам про все споет, Иной илине Иной, Ротеро или кто другой, – гнула свою линию Щепка. Босой Медведьоткрыл глаза, кои закрывались у страдальца сами собой, и гаркнул хрипло:

– А как не Иной вдруг окажется, а человек из Каскада,занимающийся секретными делами?! – он махнул рукой перед носомЩепки. – А мы его – огнем?! Где мы потом спрячемся от черно-зеленых?!

– Бесовские удумки, колдовские! – грянул в комнатеголос Монаха. – В огонь их – и весь сказ, пока порча какая не завелась отних! Пока беда на город не перекинулась!