— Хилари, я хотел бы провести с тобой ночь, ночувствую, что ты к этому не готова… так ведь?

Она кивнула, сомневаясь, что вообще когда-нибудь будетготова. Мужчины искали близости с ней, но не встречали и намека на взаимность.

— Может, у тебя уже кто-то есть?

Он и раньше хотел спросить ее об этом, но все времяоткладывал. Хилари в ответ покачала головой и странно на него посмотрела:

— Нет, никого… У меня давно никого нет…

— По какой-то особой причине?

— По многим причинам. Большинство из них было быслишком сложно объяснять.

Адам опять опустился на диван рядом с Хилари и, успокоенный,посмотрел на нее:

— Попробуй, может, я тебе подойду?

Хилари снова пожала плечами. Это никого не касалось. Теперьона вела совершенно другую жизнь, в другом месте, в другом мире и стремиласьизбавиться от груза минувших событий, но, несмотря на все попытки, это ей неудавалось.

— Извини, Адам… Я не могу…

— Но почему? — Он взял ее ладони в свои. — Тымне не доверяешь?

— Дело не в этом.

Хилари почувствовала, что глаза ее наполняются слезами, иненавидела себя за это.

— Я не хочу говорить об этом… правда…

Она встала и пошла прочь, гордо распрямив плечи, словнопрезирала весь мир за то, что он ей причинил. Сама того не зная, Хилари в тотмомент очень напоминала свою мать.

— Хилари… — Адам, подойдя сзади, обнял ее. —Почему ты себе отказываешь? Я знаю, что ты волевая, вижу это по работе, ноздесь другое дело… речь идет о нас… тут ведь не зона военных действий.

Склонив голову, она усталым голосом сказала:

— Жизнь — это именно зона военных действий, Адам.

— Совсем необязательно…

Адам был таким добрым и искренним. Хилари завидовала егопростой жизни. Самым сложным, с чем ему пришлось столкнуться, было решение женыосвободиться от уз брака. Но он не имел представления о тех муках, которыеиспытала Хилари, и не мог бы их понять.

— Жизнь может быть такой прекрасной… если позволить ейтакой стать…

— Это не так просто. — Она вздохнула и посмотрелана него. — Думаю, ты не сможешь понять, какую жизнь я когда-то вела, а яне смогла бы о ней вразумительно рассказать.

— Почему бы в таком случае не начать все сначала?

Можно так сделать и оставить прошлое позади?

— Не знаю…

Хилари не была уверена, что такое возможно, но очень хотелабы попытаться. Адам привлек ее к себе и поцеловал, сначала мягко, а потом болеестрастно. Он желал близости с ней на протяжении недель, месяцев, фактически стого момента, как ее увидел, и теперь не смог удержаться.

Сняв с нее и с себя одежду, он отнес Хилари на кровать… НоХилари лежала отрешенная, холодная и безответная. Кое-что из того, что делалАдам, проделывали Мэйда и Джорджина, другое напоминало омальчишках-насильниках. Очень много надо было бы ей преодолеть в себе даже радитакого хорошего человека, как Адам.

Он, впрочем, быстро понял, что Хилари не хочет продолжать, ипрервал ласки, хотя его переполняло желание. Ему было непонятно, что произошло.

— Что-нибудь не так, милая?

Он говорил мягко, стараясь не выдать своего разочарования.

— Я сгораю от страсти.

— Извини… — прошептала Хилари.

Она отвернулась от Адама и уставилась на стену, задавая себевопрос, сможет ли когда-нибудь стать нормальной женщиной, сможет ли преодолетьпрошлое. Ей было двадцать пять лет, и она начинала в этом сомневаться. Слишкоммногие люди были ей ненавистны: Артур Паттерсон… Джек Джоунс… мальчишки,которые ее изнасиловали… Мэйда и Джорджина… Эйлен… персонал детдома… даже ееотец… Такой груз не позволял нормально жить.

— Ты тут ни при чем, — попыталась онаобъяснить. — Я просто не могу.

— Почему? Ты должна сказать мне.

Адам, сидя на краю кровати, старался не давать волю эмоциями понять Хилари, которая, поднявшись, повернулась нему. «Может, лучше егошокировать, чем доставлять боль?» — подумала она и произнесла:

— Меня изнасиловали… много лет назад… Хилари большеничего не хотела говорить, надеялась, что этого будет достаточно, но, конечно,тут же последовали вопросы:

— Как?.. Кто?..

— Это долгая история.

Да и о ком ему рассказать? О Мэйде и Джорджине, которые былипервыми, или о парнях? Или о Джеке, который мог бы опередить их всех и, недостигнув своей цели, избил ее до полусмерти? Все они годились на рольнасильников, но будет ли Адам в состоянии выслушать кошмарную правду?

— Когда это случилось?..

— Когда мне было тринадцать лет… — Хилари набралавоздуха в легкие. — И с тех пор у меня никого не было. Наверное, я должнабыла тебе об этом сказать раньше.

— Господи!..

Похоже, Адама глубоко потрясло услышанное.

— Конечно, надо было мне сказать. Откуда я мог знать?

— Я думала, что это не важно.

— Правда? Тебя изнасиловали двенадцать лет назад, ты стех пор никого не имела и на самом деле думаешь, что это не важно? Как ты моглатак поступить с собой и со мной, скажи на милость! А у психотерапевта тыконсультировалась?

Адам полагал, что Хилари не могла не консультироваться, всеего знакомые пользовались такими услугами. Он сам обращался к психотерапевтупосле разрыва с женой.

— Нет, — очень спокойно ответила она и встала,чтобы надеть халат.

У Хилари были изумительная фигура и прекрасные стройныеноги, снова пробудившие в Адаме мучительное желание, но он постарался поборотьсебя.

— То есть как это «нет»? Тебе была оказана необходимаяпомощь после изнасилования? Она с трудом улыбнулась:

— Нет. Думаю, она мне была не нужна.

— Ты с ума сошла!

— Ну ладно. Скажем, я тогда не могла ее получить.

— А где ты была? На Северном полюсе? Где в современноммире нельзя получить помощь психотерапевта?

«Господи, — подумала Хилари. — Он не понимает,какой была моя жизнь. Психотерапия? Где? У Луизы или в интернате?»

— Адам, я тебе уже сказала… — Хилари охватилораздражение. Она уже сожалела о своем признании. — Я не хочу этообсуждать. Это слишком сложно.

— Слишком сложно или слишком больно?

Она отвела взгляд, чтобы Адам не видел боль, которую самтолько что причинил.

— Почему бы нам просто не забыть об этом?