— Значит так, — деловым тоном заговорил Антуан. — Дадим нашему гостю отдохнуть с дороги, привести себя в порядок, а затем…

— Опасаюсь спросить, сколько ты мне на все отводишь? Надеюсь, час у меня есть?

— Вообще-то до ужина. Сегодня он пройдет в кругу своих, но через день-другой на подготовку, затею его со множеством приглашенных. А как же иначе, если сошлись два знаменательных события — весть о нашей победе и возвращение человека, который только и занимается тем, что треплет мне нервы? — не остался в долгу он. И, чтобы окончательно взять надо мной верх в нашем с ним любимом занятии, добавил. — Аннета, если у вас есть желание, покажите этому господину отведенные ему покои. За то время, что он у нас не был, наверняка все успел позабыть.

— Вы разговариваете так, как будто в следующий момент начнете ругаться, — по дороге туда сказала Аннета.

— Привыкай. Это то, что доставляет удовольствие нам обоим. Как тебе впечатления о столице?

— Волшебный сон! Где мы только с Лаурой не побывали! В гостях, в театре, вчера катались по городу, она показала множество достопримечательностей, и о каждом так интересно рассказывала! Мы и о тебе говорили. С ее слов получалось, что ты весь такой замечательный! А потом я залезла в подшивки газет, которые хранятся у них в библиотеке, и узнала о своём муже много нового. Оказывается, в Гладстуаре ты известная личность и без того, что выиграл несколько турниров подряд.

— Ты же знаешь, чего в них только не напишут!

— Конечно-конечно! Но ты не волнуйся: к прошлому я ревновать не стану.

Благо, что в тот момент мы не держались за руки, иначе Аннета почувствовала бы, как вздрогнула моя.

Ванна была огромной, в ней с избытком хватило место двоим и, чувствуя нежные руки Аннеты, я блаженствовал. Причин хватало. Победа, в которой была и моя частица, теплая встреча, рядом любимая женщина, о которой Лаура отозвалась с восторгом. Девушка прямая, порой чересчур, Лаура ни за что бы не стала так говорить ради того, чтобы сделать мне приятно. Настроение мгновенно слетело после единственной фразы.

— Даниэль, какая у тебя обаятельная улыбка!

— Ты… шутишь⁈

— Вовсе нет. Правда-правда! И мне непонятно: почему ты никогда не улыбаешься?

Расплескивая воду, я мгновенно оказался возле зеркала. Некоторое время рассматривал свое отражение, собираясь с духом, затем решился. То, что я увидел, назвать улыбкой в полной мере было нельзя. Но откуда бы взялось у меня актерское мастерство изображать их по желанию — радостные, печальные или скептические? И все же это была совсем не та отвратительная гримаса, которую я так старательно прятал от всех.

— Убедился? — голос у Аннеты был испуганным. Наверное, из-за моего внезапного рывка.

Перед тем как ответить, я снова растянул губы.

— Да.

«Ее вернула новая рана на щеке, поверх старой, и найти другого объяснения у меня не получится. Если вникнуть, мизерная цена за то, что мечта сбылась», — возвращаясь в ванну, размышлял я.

Ужин прошел отлично. Во многом благодаря тому, что мне не задавали лишних вопросов, а на часть из них удалось отделаться шутками. Слишком многое пришлось бы пережить заново, чего совсем не хотелось. Мы разговаривали о не касающихся войны вещах, со мной делились свежими столичными новостями, рассказывали о том, что изменилось в городе за время моего отсутствия. Антуан искрометно шутил, и меня так и подмывало показать свою вернувшуюся способность. Но не было никакой уверенности в том, что она не ушла снова, и потому, когда не оставалось никакой возможности удержаться, я по старой привычке прикрывал рот ладонью. Ужин закончился за полночь, но на улицах Гладстуара по-прежнему было шумно: народ праздновал победу.

— Поговорим, Даниэль? — по его окончанию предложил Антуан. И заверил смутившуюся после его слов Аннету. — Поверьте, горячо вами любимого мужа, с которого вы не сводите глаз, я надолго не задержу.

В отместку мне так и хотелось заявить: «Отложим на послезавтра», но слишком нетерпеливым у Антуана был вид.

— Наверняка ты попытаешься выведать у меня какую-то военную тайну, — пошутил я, едва мы оказались в его кабинете. — В гостиной нам было бы намного удобней.

Перед тем как ответить, Антуан раскурил трубку. Это было новое в нем, но я промолчал. Как и о том, что она ему совсем не идет. По сути, все еще юношеское лицо, и трубка, которая куда органичнее смотрелась бы у множества других людей — капитанов, ученых, мыслителей, политиков, но не в случае с ним. Впрочем, как и его бакенбарды — дань недавно возникшей в столице моде, на что успел обратить внимание.

— Ну, не то, чтобы военную… — Антуан замялся. — Скажи, Даниэль, это правда?

Я решил, что речь пойдет о происхождении Аннеты, что стало бы для меня неприятной темой для разговора, и понял, что не смогу сдержаться, высказав ему: он лезет не в свое дело.

— Что именно?

— То, для чего ты вернулся в Гладстуар.

— Не понял из твоих слов абсолютно ничего.

— В нем ходят упорные слухи…

Удивительно, но перед тем, как произнести невинную фразу, Антуан настороженно покосился по сторонам. Что он желал там увидеть? Отлично обставленный кабинет, со множеством посвященных морской тематике картин, и в этом наши вкусы полностью сходятся?

— Какие слухи, Антуан⁈ И как бы они начали ходить, если я в Гладстуаре еще и дня не прошло?

— Они не сегодня, какое-то время назад появились. Так значит, ты не желаешь мне сказать ничего?

— Святой Пятиликий, о чем⁈ О том, что Аннета из простого народа? Никогда не скрывал, и не собираюсь.

— Причем здесь она и ее происхождение⁈ Признаюсь, когда узнал, отнесся весьма скептически. Пока Аннету не увидел. Скажу больше, слегка позавидовал. Почему слегка? Да потому что Лаура для меня — все! Но Аннета — это нечто особенное! — почти в точности он повторил слова своей жены.

— Так о чем же тогда⁈

Антуан вздохнул.

— Вижу, разговора у нас не получится. Но знай — я полностью на твоей стороне и можешь на меня рассчитывать.

И все бы хорошо, если бы он опять не понизил голос.

— Благодарю, Антуан, — скромно умолчав о том, что понятия не имею о причине его таинственности.

— Что у тебя с деньгами?

— Они нужны всем, всегда и