Голубое небо было усыпано кремовыми облаками. Вокруг нееподнимались горы, покрытые изумрудной травой и усеянные розовыми и краснымицветами. Кэти с довольным вздохом подняла лицо навстречу легкому ветерку ипрошла через двор прямо к грязному проезду, который вел через деревья к главнойдороге.

Она чувствовала себя слегка потерянной среди незнакомыхлюдей и скучала без Рамона. Она не видела его с прошлой ночи, когда онпредставил ее Габриэле и ее мужу, а затем ушел час спустя к Рафаэлю.

— Кэти! — послышался знакомый голос.

Повернув голову, она увидела Рамона. Он спускался по склонугоры от дома Рафаэля, и она, очевидно, только что пересекла тропинку, покоторой он шел. Он остановился, ожидая ее. Радостно взмахнув рукой, Кэтиповернулась и начала подниматься в гору.

Сознание того, что она вышла встретить его, доставило Рамонуистинное наслаждение. Переполненный восторгом, он с трудом заставил себяоставаться на месте. Он следил за ней с нежной лаской, любуясь, как ее волосы,светящиеся золотым блеском, разметались по плечам. В глубоких голубых глазахиграли веселые искорки, а приветственная улыбка подчеркивала призывную полнотуее губ. Она двигалась с прирожденной грацией, ее стройные бедра слегкапокачивались, выглядя утонченно соблазнительными.

Его сердце колотилось от безумного желания заключить ее вобъятия, прижать и растворить в себе. Он хотел прильнуть губами к ее губам ишептать: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». Он хотел сказать ей это,но побоялся, что ее ответ или ее молчание скажут ему, что она не любит его. Аэтого он не сможет пережить.

За несколько шагов до него она остановилась, охваченнаястранным ощущением радости и застенчивости одновременно. Темно-синяя рубашкаРамона была широко распахнута, открывая загорелую грудь, покрытую чернымиволосками, темные брюки обтягивали его стройные бедра, подчеркивая каждую линиюего длинных ног. Рядом с ним Кэти чувствовала себя странно хрупкой и ранимой.

Она сглотнула, пытаясь что-нибудь сказать, и наконецпроизнесла с мягкой нерешительностью:

— Привет!

Руки Рамона широко распахнулись ей навстречу. Он хриплоответил:

— Привет, mi amor.

Кэти поколебалась, затем бросилась в его приглашающиеобъятия. Его руки сомкнулись вокруг нее, прижимая к себе, словно он собиралсябольше никогда не отпускать ее.

— Ты скучала по мне? — хрипло прошептал он, когда смогзаговорить.

Кэти прижалась губами к его горлу, вдыхая пьянящий запахмужского тела, смешанный с одеколоном.

— Да. А ты скучал по мне?

— Нет.

Откинувшись, Кэти взглянула на него с лукавой улыбкой:

— Не скучал?

— Нет, — сказал он с тихой торжественностью. — Потому что тыбыла со мной с десяти утра, и я не отпускал тебя ни на миг.

— С десяти часов утра?.. — начала расспрашивать Кэти, ночто-то в его голосе заставило ее приглядеться к нему повнимательнее.

На самой глубине ониксовых глаз она увидела усталость иопустошенность. Приподнявшись на цыпочки, она взяла его за подбородок большим иуказательным пальцами и повернула его изумленное лицо сначала налево, потомнаправо. Сохраняя веселый вид, она спросила:

— А как они выглядят?

— Кто?

— Те, кто пытался тебя поколотить?

— Ты хочешь сказать, что я выгляжу, как после драки? —спросил Рамон.

Кэти медленно кивнула, и ее улыбка стала еще шире.

— С шестью вооруженными бандитами и с сумасшедшимбульдозером.

— Так ужасно? — криво усмехнулся Рамон.

Кэти опять кивнула, а затем рассудительно заметила:

— Наверное, очень тяжело, очень гнетуще работать накомпанию, когда ты знаешь, что она терпит крах.

Его ошеломленный взгляд подтвердил, что ее заключениеправильное.

— Знаешь, — сказал Рамон, смущенно тряхнув головой, —множество людей из многих стран говорили, что просто невозможно прочитать то,что написано у меня на лице, если мне этого не захочется.

— И ты хотел, чтобы и я этого не смогла сегодня вечером? —предположила Кэти. — Потому что не хотел, чтобы я видела тебя усталым иподавленным?

— Да.

— Ты вкладывал собственные деньги в эту компанию?

— Фактически все деньги и всю свою жизнь, — согласился с нейРамон, удивляясь ее догадливости. — Ты очень восприимчива. Но для твоихволнений нет повода. Теперь все будет намного проще и мне не придется пропадатьтам по многу часов каждый день. Завтра днем я уже начну помогать людям, которыеработают в нашем доме.

Ужин в доме у Рафаэля прошел со смехом и шутками. СеньораВиллегас, жена Рафаэля, оказалась плотной и шумной женщиной, относящейся кРамону с такой же заботой, какую расточала на своего мужа и детей — двухмальчиков тринадцати лет и четырнадцатилетнюю девочку.

Чтобы Кэти было проще, говорили по-английски. Юные членысемьи, видимо, немного понимали этот язык, потому что Кэти несколько раззамечала, как они улыбнулись тому, что говорили Рафаэль или Рамон.

После ужина мужчины пошли в комнату для отдыха, в то времякак женщины убрали со стола и вымыли посуду. Когда они закончили, топрисоединились к мужчинам, пившим кофе. Казалось, что Рамон ожидал ее, онвзглянул и протянул к ней манящую руку. Кэти скользнула ладонью в его ладонь, ион заставил ее сесть рядом с собой. Она, прислушивалась к разговору РафаэляВиллегаса с Рамоном по поводу фермы, но все время ощущала рядом его бедро. Егорука незаметно ласкала ее плечо, его большой палец лениво двигался по ее затылкупод покровом се тяжелых волос. Ничего особенного не было в том, что он делал,просто он умышленно удерживал ее около себя. Или нет, внезапно задумалась Кэти.Она вспомнила, как он сказал, что она была с ним, подразумевая, что он думал оней целый день. Удерживал ли он ее теперь, пытаясь запомнить ее тело, чтобысохранить ее образ ночью?

Кэти украдкой взглянула на его точеный профиль и с острымсостраданием заметила озабоченность в его лице.

Кэти прикрыла рот рукой и зевнула. Рамон мгновенно взглянулна нее:

— Устала?

— Немножко.

Через три минуты Рамон принес извинения Виллегасам и быстровышел с ней из дома.

— Ты в состоянии идти или мне лучше отвезти тебя?