…Во всей красе?

Лучше сказать – во всём величии…

А ещё лучше – совсем ничего не говорить, просто помолчать,пока нужные слова сами не явятся на ум. Или не явятся, потому что не придуманов человеческом языке таких слов…

Ибо ничего подобного Волкодав в жизни своей не видал. А ужон каких только чудес не насмотрелся на склонах хребтов, окружавших Самоцветныегоры, – казалось бы, там-то, где стояли величайшие вершины здешнего мира,сущность гор изъявляла себя наиболее разнообразно и полно…

Что это?

Овеществлённые мысли, имеющие такое же отношение кчеловеческой суете, как океанский шторм – к луже, в которой плаваютголовастики?

Обломок короны, упавшей с головы неведомого Бога,низвергнутого в небесном бою?

Руины твердыни какого-нибудь Тёмного Властелина, стольдревние, что до ныне живущих не докатилось даже смутных преданий? Сумрачнымибашнями вздымалось полукружие каменных стен, осыпи у подножья казалисьнеприятельским войском, неистово хлынувшим на приступ, – вотще, вотще,никому не дано покорить эти стены и сорвать с башни жемчужно-серое знамя…

День с утра выдался ясным, но непостоянна погода в горах, –а каменный обрыв как раз и отграничивал песчаные, заросшие лесом холмы отматёрых гор Заоблачного кряжа. И вот оттуда, с этого кряжа, надвинулосьвнезапное облако и похоронило солнечное небо вместе с солнцем, уже клонившимсяза хребты, и – как никогда не бывало над миром безмятежного синего свода. Крайклубящейся мглы подхлынул сзади к изломанным остроконечным зубцам, и завилсякругом них, и обтёк, и стало ясно: именно так должна представать эта стена, вугрюмом – не то рассвет, не то закат – и ничего хорошего не сулящембезвременье… а вовсе не при весёлом солнечном свете, вселяющем в душулегковесную радость. Ползучий туман вихрился и рвался, вершины скалпроглядывали над его волнами, возникали в размывах, бестелесно плывя, точноотъединённые от основания, и казались страшно далёкими горными пиками инойстраны, увиденной сквозь волшебно расступившуюся завесу… иного мира, мелькомподсмотренного сквозь Врата…

…А может, не крепость и не корона? Высились и медленношествовали в тумане исполинские тени в плащах с остроконечными капюшонами,низко надвинутыми, – ибо не дело смертным созерцать Лики стоящих надмиром. Как тут не ощутить себя дерзновенным соглядатаем, нарушившим уединениеБогов, собравшихся для беседы…

Тем более что стена действительно ГОВОРИЛА.

Мириадами голосов, звучавших так, словно вправду рождалисьони за краем Вселенной. Шёпоты… отзвуки далёкого плача… неясные, немыслимодалёкие вскрики… То громче, то тише, и кажется – вот-вот поймёшь сокровенное,но сколько ни вслушивайся – смысла не уразуметь…

Только странное, бередящее, беспокоящее чувство в душе…

Между тем гигантский обрыв, перед которым стоял Волкодав,обладал именем, причём вроде бы не особенно подходящим. Люди называли егоЗазорной Стеной. Проезжая дорога не подходила к нему близко, делая порядочный –и похоже, намеренно устроенный – крюк. Впервые узнав о Стене и о дороге, как быв смущении обходившей её, Волкодав поневоле вспомнил о Кайеранских трясинах:мимо них тоже ведь когда-то старались не ездить…

«Нет, – сказал ему собеседник, торговец резнымперламутром из Озёрного края. – Я не слыхал, чтобы пропадал кто-нибудь изночующих под Стеной. И разбойники поблизости не таятся, да и не место им там,если хорошенько подумать. Дело в том, что Стена… Не знаю даже, как тебеобъяснить. Просто, когда приходишь туда, сразу делается понятно, зачем люди неустраиваются близ неё на ночлег. Да и днём стараются побыстрей проезжать мимо…»

«А почему – Зазорная?»

Торговец был из тех, с кем горцы-итигулы, по их выражению,вместе ели хлеб.

«Потому, – ответил он, – что там ты как бы зришьне предназначенное для твоих глаз. Подсматриваешь…»

Зазирать вправду означало наблюдать скрытое, да не понечаянности скрытое, а такое, что думали от тебя намеренно утаить.

«Понятно», – сказал тогда венн. Про себя же подумал,что название было очень древним. Его даже выговаривали немного не так, как былопринято в нынешнем языке. А древние имена, как Волкодав не раз уже убеждался,обычно несли в себе гораздо больше значений, нежели усматривал в них современныйнарод.

Разговор тот происходил давно, ещё в те времена, когда уходиз Хономеровой крепости виделся Волкодаву далёким и несбыточным счастьем.Наверное, потому-то он сразу положил себе мысленный зарок – если, мол, доживудо этого счастья, то непременно побываю возле Стены…

Да. А ведь случись им путешествовать здесь, к примеру, сЭврихом, скорее всего Эврих загорелся бы любопытством и потащил его зазирать, аон, Волкодав, отговаривал бы его и не одобрял, потому что уважал право скрывшихчто-либо от людей…

И вот нате вам пожалуйста – пришёл сюда сам. Ибо зарокиследовало исполнять. Ибо Стена вроде бы до сих пор никак не наказываласозерцавших её, а значит, и его вряд ли станет карать. И, наконец, потому, чтоне только Эвриху было свойственно любопытство…

Клубящееся облако то прятало, то открывало сумрачные зубцы.Волкодав смотрел и смотрел, хотя из облака начала сеяться моросящая сырость, азначит, разумному путешественнику следовало позаботиться о сухом уголке дляночлега.

Торговец перламутром сказал ему ещё:

«Говорят, раньше Стена была местом молений…»

«Да? Каких же Богов там призывали?»

Уроженец Озёрного края только вздохнул:

«Теперь этого не знает никто…»

Волкодаву случалось забредать в святилища забытых Богов,ушедших в небытие вместе с народами, почитавшими Их. Он помнил ощущение святойи тихой печали, царившее в подобных местах. А ещё ему однажды случилосьувидеть, как чудовищный оползень, унёсший сразу половину горы, обнажил древнийхрам, увенчанный поистине удивительным изваянием женщины… Венн волей-неволейприпомнил, как они с аррантом гадали – не пожелают ли жрецы Близнецов изтин-виленской крепости прибрать к рукам этот храм, а заодно с ним – и весьЗаоблачный кряж, поскольку случившееся, по некоторым признакам, напрямуюкасалось их веры… Этого не произошло. «Ещё один храм Матери Сущего!.. –только и скривился Хономер. – Не торопится же скверна исчезать с ликаземли…» Так что статуей любовались одни итигулы, поселившиеся словно бы под еёприсмотром в Долине Звенящих ручьёв… и с ними немногие, испытавшиетруднообъяснимое желание посетить Глорр-килм Айсах. У ног Богини провеланекоторое время и госпожа Кан-Кендарат. «Мне кажется, – сказалаона, – там есть место, где я смогу поразмыслить…»

Так мы и не встретились больше, с внезапно нахлынувшейтоской подумал Волкодав. Что вообще я делаю здесь? Почему вот так сразу решилотправиться следом за Эврихом? Я что, сомневаюсь, что у него и без меня всёполучилось?.. Но до сих пор Эврих, кажется, прекрасно умел позаботиться о себе.А вот ей я, быть может, действительно нужен. Она ведь уже очень немолода…