— Помни, что ты должен обязательно вернуться.

То же самое уже сказала Эдвина, и Филип молча кивнул.

В начале третьего ночи братья разошлись по своим комнатам, икогда утром они появились в столовой, то выглядели невыспавшимися. Эдвина самаприготовила им завтрак. Она улыбнулась при виде их сонных лиц.

— Поздно легли вчера? — спросила она, разливаякофе.

Фанни уставилась на Филипа. Она никак не могла поверить, чтоон опять уезжает, и чувствовала, что Эдвина ужасно огорчена его отъездом.

Филипа провожали всей семьей. Эдвина села за руль, и всюдорогу в машине царила атмосфера неестественного оживления.

На платформе еще несколько таких же, как он, молодых людейждали прибытия поезда. Добровольцев было немало, хоть и прошло всего девятьдней с того момента, как Соединенные Штаты вступили в войну.

Алексис, которой недавно исполнилось одиннадцать лет,выглядела особенно грустной.

— Будь осторожен, — попросила тихо Эдвина, отведяФилипа в сторону.

Джордж без конца повторял свои старые шутки. Как бы то нибыло, но малыши смеялись. У Эдвины же внезапно защемило сердце, когда вдали,еще невидимый, загудел паровоз.

Но вот он подъехал к станции. Малыши грустно смотрели, какДжордж помогает брату таскать багаж.

— Когда ты вернешься? — Тедди прижался к Филипу ине хотел отходить от него.

— Скоро… Будь хорошим мальчиком… Не забывайте писать…

Паровозный гудок заглушил его слова. Филип быстро поцеловалмладших сестер и братьев и обнял Эдвину.

— Держись… все будет в порядке… скоро вернусь, Вин…Боже мой… я буду так скучать… — Его голос дрогнул.

— Береги себя, — шепнула она, — и возвращайсяскорее… Мы тебя любим…

Раздался крик кондуктора, и все провожающие столпились наплатформе. Эдвина прижала к себе Тедди, а Джордж взял за руки Алексис и Фанни.

Поезд тронулся и медленно, но неумолимо стал набиратьскорость.

Все похолодело внутри у Эдвины. Только бы он вернулся живойи невредимый! Они махали вслед и уже не могли видеть, как по лицу Филипапотекли слезы. Он не мог поступить иначе… но, господи… как он будет по нимскучать.

Ожидание казалось бесконечным. Время от времени от Филипаприходили письма. Зимой он участвовал в битве при Камбре. Его часть сражаласьвместе с англичанами, и поначалу дела шли неплохо, лучше, чем при Пашендиле,где погибло почти полмиллиона. Но через десять дней немцы контратаковали, ибританские соединения вынуждены были уступить большую часть завоеваннойтерритории.

В страшном волнении читала Эдвина о колоссальных людскихпотерях. Она постоянно думала о брате. Он писал о нелегкой солдатской жизни, отом, что он всех их очень любит и скучает по дому, описывал то, что сумелповидать в чужих краях, но никогда не упоминал о страхе и унынии, с которыми онвзирал на ежедневную гибель людей, молясь о собственном спасении.

В Штатах повсюду висели плакаты, призывающие записываться вдобровольцы.

— Наш Джордж тоже станет героем? — спросила Фаннинакануне Дня Благодарения.

При мысли о том, что Джордж последует примеру брата, Эдвинаприходила в ужас.

— Нет-нет. — Она нахмурилась.

Дни и ночи Филип не выходил у нее из головы, и слава богу,что Джордж с осени приступил к учебе в Гарварде. Он звонил иногда, а редкиеписьма свидетельствовали, что все идет нормально, хотя по содержанию онисущественно отличались от того, что писал Филип в свои студенческие годы.

Джордж рассказывал о новых знакомых, о друзьях, о вечеринкахв Нью-Йорке, о девчонках, с которыми встречался. Он написал, что скучает поКалифорнии, чем очень удивил Эдвину. С восторгом он рассказывал о новом фильмеЧарли Чаплина. Он все так же обожал кино и однажды написал длинное письмо, вкотором как профессионал разбирал достоинства и недостатки увиденных фильмов иобъяснял, что и как лично он сделал бы по-другому. Его намерение снимать фильмыприобретало серьезный характер. Однако предстоял еще довольно длинный путь отуниверситетской скамьи до сказочного Голливуда.

В Европе по-прежнему бушевала война и смерть. Филипотморозил пальцы — к счастью, Эдвина не знала об этом. Сидя за праздничнымстолом, они молились за старшего из своих братьев.

— …И, господи, благослови Джорджа тоже, —торжественно добавил Тедди, — который не станет героем, потому что моясестра Эдвина не разрешает ему этого.

Услышав такое объяснение, Эдвина улыбнулась. В свои семь летон оставался пухленьким забавным малышом и был очень к ней привязан. Родителейон совсем не помнил и почти никогда не спрашивал о них.

День выдался погожий, и после праздничного обеда они пошли всад. Алексис и Фанни качались на качелях, а Тедди гонял мяч. После отъездастарших братьев жизнь в доме стала тихой и размеренной.

Эдвина предложила написать вечером письмо Филипу. Онанадеялась, что позвонит Джордж. Он праздновал День Благодарения в Бостоне сосвоими друзьями.

Вечером, после праздничного ужина, дети отправились спать.Эдвина еще читала, когда поздно ночью раздался звонок в дверь. Она испуганновскочила и побежала вниз, боясь, что трель звонка разбудит детей.

Она накинула халат и босиком подошла к двери. Осторожнооткрыла, решив, что это пришел один из друзей Джорджа, забывший спьяну, что тотуехал в Гарвард.

— Вам кого? — спросила она.

В бликах лунного света, заливавшего полутемную прихожую, онаказалась совсем девочкой.

У крыльца стоял незнакомый мужчина с телеграммой в руке. Онапосмотрела на него изумленно.

— Твоя мама дома? — спросил незнакомец.

— Я… нет… Вы, наверное, имеете в виду меня? — Онанахмурилась. — В чем дело?

У Эдвины екнуло сердце и перехватило дыхание, когда мужчинагромко и отчетливо прочитал ее имя на телеграмме. Вручив ее, он торопливосбежал вниз по ступенькам и, не оглядываясь, исчез в темноте ночи.

Закрыв дверь, Эдвина прислонилась к ней на несколько секунд.Она уже понимала, что содержится в телеграмме. Почтальон не разносит добрыевести после полуночи.

Она прошла в гостиную, зажгла лампу и медленно опустилась настул. Распечатав телеграмму, она начала читать, и невыносимая боль пронзила еесердце. Не может быть… невозможно… пять лет назад на «Титанике» ему удалосьспастись… а теперь…

«С глубоким прискорбием извещаем, что ваш брат рядовой ФилипБертрам Уинфилд, сегодня, 28 ноября 1917 года, пал смертью храбрых в битве приКамбре. От имени и по поручению Департамента вооруженных сил Соединенных ШтатовАмерики уполномочен выразить соболезнования вам и вашей семье…» И дальше —подпись человека, имени которого она никогда не слышала.