– Почему нет? – пожал плечами Лемуан. – Онвполне мог сойти за слугу. Насколько нам известно, это мог быть, например,Борис Анчуков, верный слуга покойного принца Михаила.

– Подозрительный тип, – согласился Билл.

– И по части ловкости не уступает вам, мсьеЛемуан, – улыбнувшись, мягко добавил Энтони.

Француз тоже улыбнулся.

– Вы его наняли своим камердинером, не так ли, мистерКейд? – спросил суперинтендант Баттл.

– Баттл, я снимаю перед вами шляпу. От вас ничего неутаишь! Но фактически не я его нанял, а он меня.

– Интересно, почему, мистер Кейд?

– Не знаю, – легкомысленно ответил Энтони. –У него странный вкус, но, вероятно, я понравился ему. А может быть, он считает,что я убил его хозяина, и, приблизившись ко мне, выбирает удобный момент, чтобыотомстить.

Он встал, подошел к окну и отдернул шторы.

– Уже рассвело, – сказал он, слегка зевнув. –Вряд ли теперь следует ждать каких-либо происшествий.

Лемуан также поднялся.

– Я вас покидаю, – сказал он. – Может быть,встретимся позже.

Грациозно поклонившись Вирджинии, он выбрался через окно.

– Пора спать, – согласилась Вирджиния,зевнув. – Все было очень захватывающе. Давайте, Билл, ступайте в постель,как хороший мальчик. Думаю, за завтраком обойдутся без нас.

Энтони, стоя у окна, наблюдал за удаляющейся фигурой мсьеЛемуана.

– Глядя на него, никогда не скажешь, – заметилБаттл, – но он считается самым способным детективом Франции.

– Не знаю, – задумчиво произнес Энтони. –Вообще-то похоже.

– Что ж, – сказал Баттл, – вы правы,потрясения этой ночи кончились. Кстати, помните, я рассказывал о человеке,которого нашли застреленным возле Стайнса?

– Да. А что?

– Ничего. Его опознали, вот и все. Его звали ДжузеппеМанелли. Он работал официантом в лондонском отеле «Блиц». Любопытно, правда?

Энтони ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел в окно.Суперинтендант Баттл некоторое время молча сверлил взглядом его неподвижнуюспину.

– Ну, спокойной ночи, сэр, – сказал он наконец инаправился к двери.

Энтони повернулся:

– Минутку, Баттл.

Суперинтендант послушно остановился. Энтони отошел от окна,вынул из портсигара сигарету и закурил. Затем, между двумя затяжками, небрежнобросил:

– Вас, кажется, очень интересует это происшествие вСтайнсе?

– Не так чтобы очень, сэр. Это необычно, вот и все.

– Как вы думаете, этот человек был застрелен там, гдеего нашли, или его убили где-то в другом месте?

– Думаю, его застрелили где-то в другом месте, а телопривезли туда на машине.

– Я тоже так думаю, – согласился Энтони.

Что-то в его тоне заставило детектива насторожиться.

– У вас есть какие-нибудь идеи, сэр? Вы знаете, ктопривез его туда?

– Да, – ответил Энтони. – Так уж случилось.

Его несколько огорчило невозмутимое спокойствие собеседника.

– Должен сказать, вы прекрасно принимаете эти удары,Баттл, – заметил он.

– «Никогда не показывай своих эмоций». Когда-то япринял для себя это очень полезное правило.

– Вы, безусловно, придерживаетесь егонеукоснительно, – похвалил Энтони. – Я не могу сказать, чтокогда-либо видел вас встревоженным. Так хотите услышать всю историю?

– Я весь внимание, мистер Кейд.

Энтони пододвинул два кресла, оба сели, и Энтони рассказал особытиях вечера прошлого четверга.

Баттл молча слушал.

– Знаете, сэр, – сказал он, когда Энтонизакончил, – вы оказались втянуты в очень неприятную историю.

– Но это еще не значит, что меня надо опекать!

– Мы всегда стараемся быть в курсе дела, – ответилсуперинтендант Баттл.

– Очень деликатно сказано, – кивнул Энтони. –Даже не сделали акцент в конце фразы.

– Я только не понимаю, сэр, – спросилБаттл, – почему вы сейчас решили все мне выложить?

– Это довольно трудно объяснить, – сказалЭнтони. – Видите ли, Баттл, я начинаю очень высоко ценить вашиспособности. Вы всегда оказываетесь там, где нужно. Взять хотя бы сегодняшнююночь. И мне пришло в голову, что, скрывая эти сведения, я серьезно затрудняювам вашу работу. Вы заслуживаете того, чтобы знать все факты. Я делал все, чтомог, но до сих пор только все портил. До сегодняшнего вечера я опасалсяговорить из-за миссис Ревел. Но сейчас, когда выяснилось, что эти письма неимеют к ней никакого отношения, предположение о ее соучастии выглядитабсурдным. Вероятно, я дал ей неверный совет, но мне кажется, что вполне можноповерить ее заявлению, будто она из чистого каприза заплатила шантажисту, чтобыэти письма не стали достоянием гласности.

– Суд присяжных, может быть, в это и поверит, –согласился Баттл. – Судьи редко обладают воображением.

– И вы так легко это принимаете? – удивилсяЭнтони, с любопытством глядя на него.

– Видите ли, мистер Кейд, я в основном работаю слюдьми, которые причисляют себя к высшему обществу. Так вот, большинство из нихинтересует, что подумают о них другие. Но бродяг и истинных аристократов это неволнует – они делают первое, что придет им в голову, менее всего задумываясь очужом мнении. Я имею в виду не только праздных богачей, людей, которые даютпышные балы и тому подобное. Я имею в виду тех, кто с молоком матери впитал этивековые традиции и кого не интересует ничье мнение, кроме их собственного. Явсегда считал представителей высшего общества бесстрашными, верными и иногданевероятно глупыми людьми.

– Очень интересная лекция, Баттл. Наверное, выкогда-нибудь напишете мемуары, достойные внимания читателей.

Детектив с улыбкой воспринял предположение, но оставил егобез комментариев.

– Я бы хотел задать вам один вопрос, – продолжилЭнтони. – Вы вообще-то считали, что я как-то связан с происшествием вСтайнсе? По вашему поведению я подумал, что да.