Белович встретил меня в коридоре, шепнул:

– Гиены пера что-то проведали, пытаются заслать сюдакорреспондентов.

– А что ты сказал?

– Я? Пообещал, что потом их ни один ветеринар лечить невозьмется.

– Думаешь, утихнут?

– Дык демократы же, – сказал он, даже слегкаобиделся. – Они свои драгоценные шкуры берегут. На всякий случай я далуказания ребятам у входа. Комар не пролетит!

– Только без мордобоя, – предупредил я. – Этисволочи сами же нарвутся, а потом нас обвиняют! А другие сволочи поддерживают!

Он криво усмехнулся.

– Помните, хотя экипаж «Колумбии» и состоял из семи человекразных рас, наций и вероисповеданий, после просмотра всех телепередач отрагическом крушении челнока у всех сложилось впечатление, что там погиб толькоеврей. Так и с этими… То, что в Москве ежедневно пять человек погибает надороге, шестерых убивают в бытовых драках, сорок человек получаюттравмы, – это нормально, но если где журналист сломает пальчик, когдакопает в ноздре, – беда, по всем телеканалам будет крик!

– Вот-вот, – сказал я. – Бди!

Он повернулся к выходу, а я отправился в зал. Ближе пройтинапрямую, но я трусливо обогнул по дуге, выглянул из-за кулис. В зале мествсего на пятьдесят человек, тот еще зал, да за столом поместятся трое. Еслиприставить стулья с боков, то пятеро. Небольшая трибуна с микрофоном, длятакого случая вытащили ее из кладовки.

Я всматривался в лица сидящих, сердце колотится, как узайца. Здесь все – патриоты, все интересы России ставим выше своих личных,что вообще-то современному человечку несвойственно, будь он в Америке, Россииили в далекой Австралии. Разве что в Палестине или Чечне благо своей странывыше своего личного, но там условия проще, понятнее, противник на расстояниипротянутой руки. Правда, там весь народ на таком подъеме, а в России… да, толькомы, РНИ. Капля в море.

Но и патриоты патриотам рознь, вон Цуриков иУховертов – да, патриоты самые что ни есть прямые, без завихрений, для нихРоссия – превыше всего, а вот Кузнецов патриот, несколько сдвинутый науничтожении Америки. Сдвинутый настолько, что, если бы ему предложили дать всемрусским по тысяче долларов или же отнять по тысяче у американцев, без колебанийвыберет второе.

Сперва рутинные вопросы с выбором президиума, сошлись наЧуеве, Давыдове, Троеградском и Кузнецове, выбрали председательствующего, имединогласно стал Власов, как самый солидный и бегемотисто спокойный. Люблю нашРНИ: чаще всего на выборах царит единогласие, все драки проходят раньше, в товремя как у демократов именно на выборах и выплескивается вся та грязь, которуюприличные люди прячут. Она есть у всех, никуда не деться, но воспитанныеграждане все-таки на люди не выносят.

Власов постучал по столу, грозно насупил огромные мохнатыеброви, похожие на крылья летучей мыши, сказал громко:

– Тихо-тихо, успокоились все! Слово для докладаимеет лидер партии «Российская Национальная Идея» товарищ Зброяр!

В зале раздались дежурные аплодисменты. Ни жаркие, нибурные, ни вялые, а именно никакие, дежурные. Все-таки вежливый у нас народ. Всмысле, в РНИ вежливый, демократы же считают, что похлопать извежливости – это покривить душой, не догадываясь, что существуют еще иправила хорошего тона.

Деревянными шагами я вышел к трибуне, кинопроектор в руках,поставил перед собой. Вообще-то можно говорить и без микрофона, передний ряд отменя на расстоянии вытянутой руки, да и трибуна только для торжественностимомента, хотелось встать рядом, ненавижу выглядеть глупо, но разве не глупо,когда человек в жару надевает рубашку с галстуком, а потом еще и костюм? Естьусловности, с которыми лучше не спорить.

Я сглотнул ком, заговорил громко и внятно:

– Я попросил вас, актив бюро нашей партии, собратьсясрочно для обсуждения текущего момента. Ситуация сложилась очень серьезная, номы за текучкой дел просто не замечаем опасности. Перед тем как перейти косновной теме, давайте посмотрим на ситуацию в мире.

На трибуне рядом с микрофоном предусмотрен выключатель, ящелкнул, свет погас. В полутемной комнате яркими прямоугольникамипроступили зашторенные окна, секундой спустя на экране появилась карта мира.Я повернулся боком и, наблюдая за людьми, работал клавишами и мышкой,выделяя места на карте, укрупняя, выводя на них картинки, графики и цифры.

– Мы едва ли не впервые, – сказал я, – смотрим накарту мира, а не на карту России, как смотрели всегда. Что, собственно, вродебы понятно и оправданно – что нам весь мир, жила бы Россия! Но так былооправданно в том старом мире, из которого все мы вышли. Сейчас мир другой. Ктому же – меняется стремительно. Социологи сходятся во мнении, что черезтридцать лет западная цивилизация исчезнет. Тридцать лет – это значит, чтоэти перемены произойдут еще при нас! Да-да, по обобщенным данным социологов ифутурологов, на планете через тридцать лет останется двенадцать процентовевропейцев, треть будет старше шестидесяти лет, а каждый шестой – старшевосьмидесяти.

Я перевел дыхание, все сидят пока спокойно, смотрят свежливым ожиданием. Сначала всегда идут общие фразы, ни один докладчик не беретбыка за рога с первых слов, и, похоже, мои предостережения пока что улетаютвпустую.

– Сама же Европа, – сказал я чуть громче, – каккультурная общность будет сметена исламом, в нем к тому времени окажется нестолько самих арабов, сколько турок, курдов и негров. Христианская культурасойдет на нет и полностью исчезнет даже не из-за какой-то там резни, а просто впроцессе быстрого вымирания носителей христианства: русских, англичан, вообщеевропейцев.

Я перевел дыхание, выделил на карте Россию, увеличил вразмерах, сказал с нажимом:

– Россия, естественно, потеряет весь Дальний Восток иСибирь! Их получит Китай. Что-то получит Япония, но это уже их спор или сговорс Китаем. Мы сделать ничего не сможем. Вся Центральная Азия и Кавказ станутисламскими. В том море мусульман потонут и Грузия с Арменией. Американцы севропейскими корнями уже сейчас в меньшинстве в Калифорнии и в Техасе, черезпять лет калифорнийцы потребуют двойного гражданства, открытых границ сЛатинской Америкой, двуязычной системы образования, а еще через десять лет навсей территории США опустеют католические церкви, а будут возведены храмыдревней культуры ацтеков, майя.

Некоторые оживились только при магическом слове «Россия», носнова увяли, когда я перешел к Америке, хотя говорил, понятно, приятные вещи:проклятая Империя Зла будет сметена хоть и не нами, но все-таки сметена.

– Америка, – продолжил я, – оглядывается с опаскойна Северную Корею и мусульманский мир. Да и все страны смотрят на этопротивостояние с интересом, но все почему-то забывают про Японию. Да, тамдемократия и все такое. Но все еще Япония. Все еще страна, потерпевшаяпоражение в войне с противником, который применил атомную бомбу против мирныхжителей! Который победил не силой духа, а высокими технологиями. И сейчасЯпония старательно наращивает мощь в сфере этих самых высоких технологий. Да,ей запрещено держать армию и создавать атомное оружие, но еенаучно-промышленный потенциал настолько высок, что ядерное оружие там способнысоздать в считаные недели. Прочее высокотехнологическое оружие – замесяцы. Пока Америка тягается с исламским миром, Япония спешно наращиваеттехнический потенциал. И, судя по косвенным данным, она считает Америку нетолько конкурентом в сфере торговли, но и противником, с которым пока ранотягаться в военной сфере, нужно улыбаться и кланяться, а пока копить ярость,чтобы однажды, когда придет священный час…