Заметив замешательство на лицах, я повысил голос:

– Я не случайно начал с дел международных! Как выпоняли, Америку крепко зажали. Я вижу на ваших лицах злорадство. Такое жевидите на моем… Да, все мы, что человеку свойственно и естественно, желаем,чтобы Америка поскользнулась на банановой шкурке. Хорошенько так этопоскользнулась, дабы копыта кверху, а затылком о кафельный пол!.. Понятно, такжелают во всем мире, даже в тех странах, которые Америка считает союзниками.Если уж в Англии восемьдесят процентов населения желали поражения Америке вИраке, то чего говорить о Германии или Франции, Турции или Китае? Про нас,Россию, я уж и вовсе молчу. Тут недавно снова услышал анекдот про каменоломни,вот-вот, вижу по вашим лицам, что и вы уже в курсе.

Они в самом деле ухмылялись, переглядывались, кто-тооткровенно ржанул, не удержавшись.

– Вообще-то анекдоты, – сказал я, – прекрасныйиндикатор не только настроений, но и тенденций развития общества, даже тех илииных технологий. Анекдоты о сексуальных свободах появились еще в эпоху строгойморали, уже тогда ощутили, в каком направлении двигается общество! Так и сейчасплодится все больше анекдотов… подобных услышанному. Наступает великоепротивостояние цивилизаций, к чему мы оказались не готовы. Слишком долго шлопротивостояние идеологий, все следили за великой битвой гигантов: СССР и США, атем временем выросли и набрались экономической и технической мощи страны, чтооставались на периферии зрения…

Слушают внимательно, но я видел по лицам, что начинаютнедоумевать. Все-таки мы – националисты, что значит: была бы жива Россия,а все остальные – на фиг! На предыдущих пленумах говорили о России итолько о России, да еще иногда о жидомасонах, что захватили власть и не даютрусским ходу. Власов старался эти разговоры пресекать, как уводящие в сторону,а Лукошин, напротив, поощрял, оправдывая тем, что такие напоминания поднимаютярость масс, а это очень важно для сплоченности. Вот чеченцы чувствуют себяобиженными, потому и дерутся так яростно, если же русских так же истоптатьжидами, то и русские, мол, воспрянут, начнут запрягать, на что Власов резонноотвечал, что у русских отличительными чертами были покорность да ещебогомольность, смирение и все такое, а казаки, что далеки от смирения, почтичто уже и не русские…

– Вы смотрите и слушаете новости, – сказал я. –Многие из вас благодаря Интернету оперативно получают рассылки прямо с сайтовотечественных и зарубежных изданий. Не буду напоминать, что Америку взяли вклещи. Она увязла в противоборстве с исламским миром, а этим воспользовались впервую очередь Япония – давний противник Америки, и, конечно же, Китай. Ктому же, как ни странно, немалую поддержку противникам Америки оказывают Индия иПакистан! Казалось бы, надо друг другу палки в колеса ставить, а они еще и вантиамериканизме соревнуются! Словом, ситуация в мире резко обострилась, что неможет не задеть нас…

Цуриков выкрикнул с места:

– Борис Борисович, мы еще не правящая партия, а вы непрезидент!

Я развел руками.

– Все верно. Мы не можем влиять на события так, как хотелосьбы. А президент, увы, больше занят проблемами своего имиджа. Онзаканчивает править первый срок, очень хочет получить возможность рулить ещечетыре года. Кроме своей предвыборной кампании, он ничего не видит! Потому я ипотребовал созыва бюро, чтобы предложить новую концепцию продвижения нашихидей. Все мы понимаем, что только мы, националисты, выражаем интересы народа,страны, государства! Все остальные партии – рвачи, мечтающие добраться довласти и хапать, хапать, хапать, а потом сбежать на Запад. Мы потому инационалисты, что нам не безразлично, кто живет в России, как живут русские,куда идет наша страна.

Они смотрели очень серьезно, я вглядывался в их лица, червячоксомнения, что шевельнулся было, стыдливо спрятался под камешек. Да, хотьЦуриков, хоть Уховертов, хоть Троеградский – разве не заняли бы с их умоми талантами высшие должности в других партиях, где не столь трудные программы?Уж точно стали бы там лидерами, более того – привели бы те партии квласти. Правда, либо пришлось бы вести обещанную политику, что значит: Боганет, воруй и предавай направо и налево, либо, придя к власти, попытатьсяизменить курс, но такое не под силу даже президенту страны. В смысле,изменить курс, ибо президент приходит не сам, а вместе со своим штабом, своейпартией, что страхует его, защищает, поддерживает, укрывает от нападок и самананосит упреждающие удары. Президент, попытавшийся пойти против воли партии,обречен. Потому эти умные и талантливые люди, а главное – честные ирадеющие, как в наше рыночное время ни странно, не за свой карман, а за страну,здесь, в партии националистов.

– И вот сейчас, – продолжал я с натиском, –как партия, для которой важно не нахапать, а принести пользу России, а вместе снею и всему миру, давайте подумаем: что для России сейчас особенно важно? Да,что важно? Прочертим хотя бы пунктиром ее путь в будущее, а уж потом выработаемпрограмму, с которой выйдем на выборы.

Я оставил на стене большую карту России, обогнултрибуну и оказался лицом к лицу с сидящими в зале. Как ни странно, ощутил себялегче, трибуна обязывает, а так я могу говорить и спорить раскованно, здесь всемои соратники, мои друзья, мои единомышленники.

Уховертов из первого ряда посмотрел на меня насторо­женно.

– Что-то уж очень торжественно, – сказал он. –Что-то случилось?

Я мотнул головой.

– С нами – нет. Но с миром – да. Мы все ещемыслим по старинке. Для нас «вторжение» – это все еще наступление большимимассами войск. Но в Китае вообще не проводится мобилизации! Все идет какобычно. Но в России уже девять миллионов китайцев, и каждый год их количествовозрастает на… не помню точно, но у меня волосы встали дыбом, когда увиделпервый раз. Поймите, количество русских из-за вымирания уменьшается каждый годна несколько миллионов человек, а количество китайцев на столько жеувеличивается!.. Что вам еще надо? Зачем Китаю вторгаться с танками имногомиллионной армией, когда Россия и так постепенно переходит под китайскийконтроль?

Он поморщился.

– Какие вы сильные слова выбираете…

– А вы знаете, – ответил я ему и одновременнозалу, где с напряжением ждали ответа, все-таки Уховертов спрашивал как бы отимени всех, – а вы знаете, что уже четыре процента нашей экономики подконтролем китайцев?

Он фыркнул.

– Борис Борисович, не смешите мои тапочки. Что такое четырепроцента?

– В этом году будет пять или шесть. А в следующем– семь. Если не все девять. Чем китайцев в нашей стране больше, тем болеебыстрыми темпами усиливают влияние. У них прекрасно поставлена разведка,исключительно эффективно работают «триады», и, что удивительно, «триады» в этомслучае сотрудничают с китайской разведкой, а та делится с ними своейинформацией…

– Не поверю! Китайцы жестоко расправляются с бандитами.