В дверь постучали, и он живо выхватил нож из-за голенища.Затем бесшумно, ступая на носках, подошел к тяжелой двери и прислушался.

– Добрый господин! – послышался голос, который былему знаком. – Добрый господин, впусти меня!

Крысолов отодвинул засов, и в комнату бочком протиснулсядавешний старик, тот самый нищий, который сопровождал его при входе в город.Пахло от него, как, поморщившись, отметил Крысолов, ничуть не лучше, чемпрежде.

Быстрее, чем он успел заслонить спиной Ушастого, старикокинул взглядом стол, поднос с едой, увидел жующую крысу и метнул быстрыйхитрый взгляд на Крысолова:

– Твой дружок, а?

– Что тебе нужно? – сухо спросил Крысолов, недовольныйтем, что зверька заметили.

– Вопрос не в том, что нужно мне, любезныйгосподин, – проскрипел нищий. – Я человек простой, мне лишь бы брюхонабить да припрятать золотую монетку на черный день… Вопрос в том, что нужнотебе!

– Золотую монетку? У тебя губа не дура!

– Да и язык не дубье, – хвастливо подхватилстарик, глядя на него снизу вверх слезящимися глазами. – Я же прав, а?Никто здесь не станет разговаривать с тобой. А я могу ответить на все твоивопросы, добрый господин!

– Ты, значит, не боишься, что тебя покарает небо запомощь нечистой силе? – усмехнулся Крысолов.

– С небом я уж как-нибудь договорюсь! Поверь мне, еслия договаривался со своей покойной женой – чтоб ей тихо лежалось и не ворочалосьв ее гробу, – то ни черт, ни дьявол, ни святой Мунк мне не страшны.

Старик подмигнул, и физиономия его перекосилась. Крысоловтолько головой покачал. Впрочем, возможно, именно такого пройдохи ему и нехватало.

Он жестом указал на сундук, стоявший у стены, и старикпослушно сел на него. Подумав, Крысолов высунул голову в дверь и зычнопотребовал принести еще одну порцию жратвы. Поднос с едой появился быстро, и онбросил монету трактирщице, желая быть справедливым. Но глупая жирная баба, кактолько тусклый кругляш покатился к ее ногам, завизжала, словно это был крысиныйхвост, и бросилась бежать вниз по лестнице, топоча деревянными башмаками.Крысолов пожал плечами, поднял монету и вернулся в комнату.

Старик жадно умял еду и теперь сидел, блаженно зажмурившись,пока Крысолов не спеша доедал мясо. Он посматривал на нищего, пытаясь оценить,что за человек перед ним. Обноски, запах… Но говорит не так, как простолюдин, аграмотно. Крысолов пригляделся внимательнее и тут заметил, что кое-чтоизменилось в облике нищего. «Занятно, занятно…»

– В вашем городе прекрасные лекари, – заметил он,жуя. – Они могли бы зарабатывать огромные деньги своим искусством.

Старик открыл глаза и вопросительно уставился на него.

– Еще утром ты был весь в язвах, а теперь чудеснымобразом излечился, – пояснил свою мысль Крысолов, указывая пальцем на кожунищего, на которой не было больше ни отвратительных струпьев, ни ран. – Неудивительно ли это? Вряд ли ты смог заплатить за лечение много денег, ведь тынебогат. Значит, любой может последовать твоему примеру и стать здоровым! Аесли божественный дар целителя коснулся лишь тебя, похоже, мы лицезреемистинное чудо, долженствующее укрепить в вере всех сомневающихся. Так, может, отвоем исцелении следует рассказать святым отцам Хамельна, чтобы они принялимеры?

Он постарался, чтобы последние слова не прозвучалиугрожающе, но старик все равно дернулся и вжался в стену. Самоуверенность водин миг слетела с него, как шелуха с луковицы. Испуганные глазки обежаликомнату и остановились на двери, но для того, чтобы добежать до нее, ему нужнобыло проскочить мимо сидящего на стуле хозяина комнаты.

– Успокойся, – мирно сказал Крысолов, обгладываяпоследнюю кость. – Если ты не хочешь, чтобы об этом стало известно, яникому не скажу.

Он отодвинул поднос, погладил Ушастого, забравшегося к немув рукав, и подвинул стул ближе к старику:

– А теперь вспоминай, когда в Хамельне появилась чернаянапасть и что случилось потом.

Слушая рассказ нищего, он становился все мрачнее и мрачнее.Да, все началось так, как должно было начаться. В прошлом месяце епископпрослышал о том, что в соседнем городе прошел суд над тремя свиньями,осмелившимися хрюкнуть в присутствии священнослужителя и тем самым выразитьнеуважение к Церкви. Животных, в которых вселились бесы, живьем закопали вземлю, а их хозяина хотели повесить, но в конце концов тот сумел откупиться, идело закончилось поркой.

– После этого в Хамельне были пойманы два кота,пытавшихся перегрызть веревку главного колокола в соборе. Возможно, и непытавшихся, а лишь пробегавших мимо, но разве это важно? Наш епископ,прекрасный человек, да продлит господь его лета, – говорил старик, морщанос так, что вздергивалась верхняя губа, – решил, что проявлял пагубноемягкосердечие по отношению к тем, кто носит в себе нечистого, и объявил на всюокругу, что отныне будет тверд в борьбе. Животные хотели посрамить служителейсобора, а ты понимаешь, добрый господин, где оскорбление одного служителя, тами оскорбление всей церкви, и господа бога нашего. – Он торопливоперекрестился. – Да спасут нас заступники!

Крысолов мрачно кивал, уже поняв, что последует дальше, иоказался прав.

Нечестивые животные по решению Церкви должны были бытьуничтожены. Приговор вынесли не очень суровый, как сказал старик. Черных идымчатых предписывалось ошпарить и разрубить на части, а прочих сварить живьем.Епископ произнес проповедь, в которой напомнил, что собаки упомянуты в Библиивосемнадцать раз, а кошки – ни единого раза! Что еще могло быть лучшимдоказательством дьявольского происхождения этих созданий? Их нечестивое поведениеговорит само за себя, но до поры до времени кошки ухитрялись вводить взаблуждение добрых жителей Хамельна. Теперь же, после того, как они былипойманы за попыткой перегрызть веревку колокола, все заблуждения развеялисьокончательно.

С черными справились быстро, поскольку их было мало, а сдымчатыми пришлось повозиться. Крысолов знал, что из всех кошек лучшие ловцы идушители крыс – именно дымчатые: они умны, проворны, сообразительны ибесстрашны. В городе жило много дымчатых хвостатых, и хозяева тащили их ккотлам на главной площади собора в корзинах или на веревках.

Не все последовали призыву епископа, сказал старик, понизивголос. Нашлись и такие, кто дал котам уйти. Но прочие, коих оказалосьбольшинство, вняли его словам, и вскоре с котами было покончено. В землю переддомами их хозяева зарывали кошачьи хвосты, чтобы уберечь свое жилище отнапастей и мора. Кошачий хвост, говорят, очень в этом помогает.

– А что ты сделал со своим? – не удержался отвопроса Крысолов. – Не хвостом, а котом?

Старик поколебался, но все же ответил, сдерживая ухмылку:

– Удивительно, добрый господин, но этот старыйодноглазый зверь, такой же больной, как и я, сбежал из нашей развалюхи в лес,едва только соседи начали доносить друг на друга. Не иначе, бес, сидевший внем, подсказал ему, что нужно делать.