— произнес он в великом недоумении.

— Но не чудилось же все это нам!

— Что?

— Ну… даже бог. Ведь жили ж мы в то обычное время…которое теперь кажется таким дивным! И необычным. И неужели нам чудился этот…если хочешь, даже с прописной, пжалста, Бог! Мы же видели, говорили… Один раздаже получили от него Перо в… прямо в руки.

Олег криво усмехнулся.

— Каким ты стал вежливым! Наверное, в монахи нацелился?Забыл, как ты деликатно выхватил это Перо из его клюва? Кажется, даже по мордедвинул.

Мрак от возмущения выронил мыло, поймал на лету, оновыскользнуло у него, как скользкая рыбка. Он несколько раз хватал его, оновыскальзывало, пока не догадался просто подставить ладони.

— Вот это уже брехня!…

— прорычал он.

— Подлая гнусная брехня! Я к старшим всегда со всейуважительностью. Просто мы тогда торопились, поклониться не успел. Ты неувиливай! Если не понимаешь, так и признайся.

Олег оскорбился:

— Когда это я чего не понимал? Я всегда все понимаю,даже когда мне что-то и непонятно. Ты забыл, что мы встречались с ним ещеоднажды, когда спасали Яру?… Ах да, тебя тогда не было. Как надо, тебя всегданет, ты по своей мерзкой привычке пьянствовал с непотребными девками сТверской.

— Твери тогда не было.

— Была, но дело не в том. Бог тогда выглядел совсемдругим, чем… ну когда ты так грубо выдрал из его клюва Перо. Ну, вовсе не воблике крупного такого сокола. Даже — Сокола. Второй раз он показался в виде…вернее, не он показался, а мы сами увидели… Да ладно, чего это я теберассказываю? Как будто я не узнал ту волосатую руку! Потом как-нибудьрасскажешь, как ты там очутился… Думаю, что если встретим теперь, то увидим…ну, в ожидаемо облегающей блестящей одежде… почему все считают, что в будущемначнут носить облегающее и блестящее? У него на каждом пальце будет по компьютеру,а в браслете — мощный телепортер. Или мутатоформер Вселенной.

Мрак посматривал искоса, несколько раз порывался прервать,морщился, кривился, потом посерьезнел, по лицу прошла тень, потом — напротив,побледнел, кожа на скулах натянулась, а желваки проступили злые, четкие,похожие на спины черепах.

Из столовой донесся призывный возглас:

— Вы где?

— Моем руки! — крикнул Мрак.

— Сейчас будем!

Он торопливо смыл мыльную пену, Олег бросил ему полотенце.

— Человек, — сказал он негромко, — не самоелучшее животное. Но отходить от его привычек… рискованно.

Мрак медленно вытирал ладони, морщины на лбу стали глубже.

— Род показывается в тех видах, — сказал оннеприятным голосом, — в каких его могут воспринять примитивненькиесущества?…

— Увы, Мрак.

— Но…

— Мрак сглотнул ком, побледнел еще больше, рывкомотшвырнул полотенце, оно послушно повисло на металлическом штырьке.

— Да пошел ты… От этого слишком близко к мысли, что…неистинно вообще все. Даже то, что видим вот сейчас так отчетливо. Даже атомыне истинные.

— Как дети, — напомнил Олег тихо, уже в которыйраз, — что видят в облаках замки и дивные корабли. А насчет атомов ты тожеправ. Они не такие, какими представляем. Но до той правды еще оч-ч-ч-ченьдалеко!

Он открыл дверь, вышел, громко топая, чтобы Ирма незаподозрила их в странных увлечениях…

— Это не мысль, а истина. Но ты прав, лучше даже близконе подходить к этой мысли! Пока еще страшновато…

Давай жить и работать. Будем работать — будем все ближе иближе к подлинной картине мира.

— Но никогда ее не увидим, — горько сказал Мрак.

— Подлинную. А этот гад уже видит!

Олег сказал тихо:

— Мрак… возможно, только он способен это вынести.Пойдем. Не думай об этом. Думай об обеде.

— Да иди ты!… Думаешь, я только об обеде всегда думаю?…А что она там приготовила, пахнет так здорово…

Ирма быстро приноровилась к тому, что эти двое мужчин едятпримерно столько, сколько десять женщин. Даже не соблюдающих диету. Когда Олеги Мрак вошли в столовую, на столе уже дымились горы жареного мяса, истекалиянтарным соком только что доставленные балыки, а из-под краев огромной, каккотел, крышки вырывались струйки ароматного пара. И еще горы зелени, гдепрячутся гроздья винограда, горки персиков, абрикосов, слив…

Мрак довольно потер ладони, спохватился и показал Ирме, мол,чистые, она благосклонно кивнула, принимая роль строгой школьной учительницыили воспитательницы в детском саду.

Некоторое время слышался только частый стук ножей и вилок.Олег старался не особенно отставать от Мрака, чтобы тот с его уже даже незвериным голодом не так бросался в глаза, но после третьего блюда ощутил, чтоначинает есть через силу. А вот на Мрака было любо-дорого смотреть: он ведь неперекусил по дороге каменной плитой.

И все-таки лицо Мрака медленно темнело, а угрюмые складки налбу стали жестче. Ирма страдала молча, не зная и не умея помочь сильному иудивительному человеку, а Олег наконец не выдержал, сказал зло:

— Да брось!… Просто брось эти глупости. Лев мышей неловит. А ты не просто лев, ты уже дракон!… Во что превратимся, если начнемпереводить старушек через улицу? А еще миллионы таких, что сами не могутсходить в туалет! А спасать всех кошечек, на которых напали злые собаки?…Повторяю, мы ж не юсовские супермены, что помогают только тем, у кого юсовскоегражданство. Нам придется спасать и чумазых негритят, переводить через улицумексиканских и гватемальских старушек, снимать с деревьев котят индийцам,регулировать дороги в Китае!

Мрак вздрогнул, из рук едва не выпала обжаренная кабаньянога.

— Только не в Китае, — сказал он ссодроганием, — их же за миллиард!

— Так вот, если помогать, то всем, если не помогать… Явыбираю — помогать всем.

— Как это?

— Мы отыщем Тарха. Я чувствую, что это и будет помощьвсем.

Мрак подумал, сказал явно вынужденно:

— Ты прав. Я тоже, вообще-то, людей не люблю. Поубивалбы всех! Одни уроды. Но человечество — люблю.

— Еще бы! От безысходки полюбишь и козла.

— Почему?

— А другого человечества у нас нет.

Ирма переводила взгляд с одного на другого, стараясь уловитьюмор, ибо эти люди явно шутят, но почему-то от их шуток веет грустью, а то итрагизмом.

После ужина Ирма пожелала им спокойной ночи и деликатноудалилась, тихая и все понимающая, как японская гейша, а они остались скувшином крепкого красного вина на середине столешницы и двумя высокимибокалами. Мрак молча наливал, пил, снова наливал. Олег все ждал, когда жеприсосется прямиком к кувшину, но оборотень блюл манеры, благотворное влияниетрепетной девушки сказывалось с мощью урагана.