— Мрак!… Мрак, я возвращаюсь!… Опасно!

Он слышал свой сиплый крик — чужой, незнакомый крик. Нечеловеческий даже, даже не животный, так мог бы в смертельном страхе кричатьсгорающий в атмосфере железный метеорит.

Мрак летел на пару сот метров сзади и чуть слева. Он слышали крик и видел отчаянный поворот, который любому сломал бы шею. Даже присверхпрочной шкуре внутренности от перегрузки перемешались бы в кашу… если быоставались прежними внутренностями.

Олег несся с закрытыми глазами. Потом что-то словно Щелкнулов мозгу. Он торопливо открыл глаза. Внизу медленно разрастается огромный шар.Снизу приближалась огромная блистающая планета, голубая с зеленым, покрытаябелыми полосами, словно щедро забрызганная молоком и сметаной. Снизу! Где она идолжна быть. А он падает на нее сверху. Как и положено. А проклятые звездызастыли, как приклеенные, каждая на своем месте. А чертова взбесившаяся Лунапо-прежнему сияет над головой. И не шарахается из стороны в сторону, не дрожитдаже…

Он уже почти пришел в себя, но все же ударился о землю стакой силой, что свет померк. Нахлынула тьма. В этой тьме начали плавать пятна,появился свет, потом вернулся слух, донесся шелест листвы, треск сучьев,встревоженный голос Мрака.

Свет появился сразу, словно в темной комнате включилибольшую люстру. На фоне буйной зелени над ним склонилось хмурое лицо. Черныемохнатые брови сшиблись на переносице, коричневые глаза всматривались с такойинтенсивностью, словно сверлили взглядом дырку.

— Мрак…

— прошептал Олег.

Мрак тут же исчез из поля зрения. Олег с усилием поднялголову. Деревья качнулись и заняли свои места. Лес неухоженный, странный,огромные сибирские кедры и ползающие лианы… Понятно, где-то в Уссурийскойтайге.

Мрак сидел в двух шагах на поваленном дереве. Коричневыеглаза смотрели уже с любопытством.

— Ну что, отходишь? -Да…

— Что с тобой случилось? Ангелов увидел?

— Малость перебрали, — сказал Олег дрожащимголосом.

— Для первого выхода достаточно было просто подняться…за верхний слой атмосферы.

Мрак фыркнул:

— За верхний слой? Да я тебя догнал чуть ли не наполдороге к Луне!… Ну, пусть не полдороги, но пятую часть ты проделал. Ты нелунатик случаем?

— Ты хоть понял, что произошло?

— Нет, — признался Мрак.

— Я услышал твой вопль, потом ты вдруг заложил крутойвираж и понесся обратно, Все было безукоризненно.

— Я не кувыркался? Мрак вскинул брови:

— Нет. Я же говорю, вираж был что надо. А чтослучилось?

— Тогда… Тогда это все закувыркалось во мне самом.

— Ого!

— Что-то случилось с моим сознанием… Нет, восприятием.Я, как говоришь, оставался неподвижным, а мир вокруг меня вдруг запрыгал, каккозел на веревке. Я сразу же потерялся: куда, в какую сторону. Ну, понятно,когда я еще ощущал гравитацию Земли, она оставалась внизу, а я как бы взлетал«от Земли вверх». С какой бы точки этого шара… я о нашей Земле, ни взлетел, этовсегда «вверх», а Земля остается внизу. До тех пор, пока гравитация Земли иЛуны не уравняется… Черт, зря я так запаниковал! Пролетел бы еще чуть, и всевстало бы на места. В смысле, перестало бы кувыркаться. Низа-верха в космосенет, а звездную карту я запомнил, как ты «Отче наш». Не помнишь? Дикий ты совсем,зря я слова выгранивал… Просто меня встряхнуло чересчур сильно, когда Землявдруг из-под ног, а Луна из зенита рухнула вниз, под ноги.

Он говорил и говорил, бледное лицо на глазах розовело. Заэтот полет он исхудал не так уж чтобы сильно, но сейчас на глазах заметнополнел, складки на щеках разгладились. Поднялся, Мрак уважительно покачалголовой. Если за обеденным столом Олег всегда проигрывает, то сейчас ухитрилсявыесть, как он говорит, всей поверхностью тела немалую ямку. Ну да ладно, пустьэто называется всей поверхностью. Он тоже будет соглашаться и вслух говорить,что всей поверхностью. Когда-то тоже вот так научится… гм… всей поверхностью.

— Завтра повторим попытку!

— Зачем завтра, — возразил Мрак.

— Ты своим анусом выел земли на полтонны ядерноготоплива. Что тебя испугало — понял. Отдохнул. Отдохнул же?. А сколько тебе ещенадо?… Так что можно прямо вот сейчас. Не понимаю, зачем откладывать на завтрато, что…

Олег кивнул. Лицо снова стало тверже, скулы заострились, взеленых глазах вспыхнули огоньки.

— Хорошо, — сказал он коротко.

— Не отставай.

… Второй раз Олега тряхнуло еще ближе к Земле. Удаляясь отнее, он оглянулся и взглянул в жестком гамма-излучении, он же ученый, стыдноповерхность Луны знать лучше, чем океанское дно, как знают все земляне… в томчисле и все ученые. По нервам пробежал болезненный удар: обожженный шар глины,растрескавшийся, сухой — выглядит абсолютно безжизненным, и сразу тоска обожглахолодом космоса внутренности. Вот такой Земля была совсем недавно, вот такойбудет очень скоро. Не все знают, но атмосфера улетучивается с планеты согромной скоростью. И Землю, родную Землю, ждет именно такая судьба.

Он поспешно вернулся к простой оптике, к обычному зрению,очень трудному, ибо видит мир не таким, какой он на самом деле, а иллюзорный,вымышленный, каким он кажется… Из груди вырвался вздох ужаса. От ног быстроуходила жуткая заснеженная планета, планета вечной мерзлоты, наподобие Плутона,откуда Солнце почти неотличимо от других звезд.

По всей планете свирепствуют жуткие снежные бури, вон вьюга,дальше пурга, поземка, снова снежный ураган, а под ним страшно проглядываетголубым замерзший лед. Вся поверхность планеты покрыта голубым льдом, а надповерхностью — жуткий ураган…

Он отвернулся, заставил себя смотреть только вперед, толькона изъеденную поверхность Луны. И лишь потом как молотом по голове, что это неснежные бури планетной величины, а всего лишь облака, облачный покров, сквозькоторый проглядывает океан!

— Да что у меня с глазами? — вырвалось у него.

— Идиот, смотреть не умею…

Оглянулся уже с чувством облегчения, но обезображенныйземной шар все равно непривычен, а раз непривычен, то — страшен.

Мрак тоже оглянулся, но у него под ногами ярко блестелаудаляющаяся гигантская жемчужина! Голубая, блестящая сверкающая, безукоризненнокруглая, ни одна морская жемчужина не может быть такой идеально круглой, безединой, даже микроскопической выемки…

И пусть неправда это все, вернее — полуправда, но мы всеродились, выросли и приспособлены именно для этой неправды, для этой пасторальнофальшивой картинки.

Когда он оглянулся второй раз, у него захватило дух. Вчерном космосе, где не видно даже звезд, блистал страшным великолепиемсеребристый рогатый месяц. Острые концы хищно загибаются, месяц никак непоходил на бледную безжизненную Луну в первой четверти. Он блистал, какисполинский бриллиант, сверкал, над ним дрожала едва заметная тонкая полоскасвета… и только когда Мрак понял, что это атмосфера, он узнал в рогатом месяцесвою родную планету.