– Да, – задумчиво откликнулся Шарп. – Я давно убедился, чтоубийца, как правило, допускает хотя бы одну ошибку.

– Но это же чудесно, друг мой! – восхищенно воскликнулЭркюль Пуаро. – Все так прозрачно… Просто совершенно прозрачно!

– Можно подумать, что вы говорите о супе, – ворчливопроизнес инспектор. – Не знаю, может, это для вас действительно прозрачныйбульон, но, на мой взгляд, супчик еще мутноват.

– Какое там мутноват! Все уже предельно ясно!

– Даже это?

Так же невозмутимо, как в комнате миссис Хаббард, инспекторпродемонстрировал два рыжих волоска.

– А, это! – сказал Пуаро и почти слово в слово повторилвыражение Шарпа: – Как у вас принято говорить: убийца допускает роковую ошибку.

Их взгляды встретились.

– Люди всегда переоценивают свои умственные способности, –сказал Эркюль Пуаро.

Инспектора Шарпа так и подмывало спросить: «Даже вы?» Но онсдержался.

– Ну а в остальном, друг мой, все идет по плану?

– Да, бомба взорвется завтра, – произнес Шарп.

– Вы сами поедете?

– Нет. Я должен появиться на Хикори-роуд. А там за старшегобудет Кобб.

– Пожелаем ему удачи!

Эркюль Пуаро поднял рюмку с мятным ликером. Инспектор Шарпналил себе виски.

– Будем надеяться, что все пройдет гладко, – сказал он.

– Умеют же жить люди! – сказал сержант Кобб.

Он с завистью и восхищением смотрел на витрину «СабриныФер». Там были расставлены самые разнообразные косметические товары в изящныхупаковках, а посередине стояла застекленная фотография Сабрины, снятой в однихтрусиках. Казалось, девушка купается в волнах зеленоватого стекла. Кромемаленьких дорогих трусиков, на ней было еще несколько диковинных украшений.

Констебль Маккре неодобрительно хмыкнул:

– Богохульство, вот что это такое! Мильтон бы в гробуперевернулся.

– Тоже мне нашел Священное Писание!

– Но ведь «Потерянный рай» как раз об Адаме и Еве, и райскихкущах, и всяких дьяволах из преисподней. А это, по-твоему, не религия?

Сержант Кобб не стал спорить на такие скользкие темы. Онхрабро двинулся в салон, а за ним по пятам следовал строгий констебль. Сержанти его подчиненный явно не вписывались в изысканный розовый интерьер.

К ним подплыло прелестное создание в оранжево-розовомтуалете, оно будто парило в воздухе. Сержант Кобб сказал: «Доброе утро, мадам»,– и достал свое удостоверение. Сказочное создание испуганно упорхнуло. Вместонего появилось другое, такое же, но чуть постарше. Оно, в свою очередь,уступило место роскошной, блистательной герцогине с голубыми волосами игладкими щеками, неподвластными времени. Стальные серые глаза стойко выдержалипристальный взгляд сержанта Кобба.

– Я очень удивлена, – сурово сказала герцогиня. –Пожалуйста, следуйте за мной.

Она провела их через квадратный салон, посреди которогостоял круглый стол, заваленный журналами и газетами. Вдоль стен располагалисьзанавешенные кабинки, в которых жрицы в розовых одеяниях колдовали надвозлежащими в креслах дамами.

Герцогиня провела полицейских в маленький кабинет.

– Я – миссис Лукас, хозяйка салона, – сказала она. – Моейкомпаньонки, мисс Хобхауз, сегодня нет.

– Нет, мадам, – подтвердил сержант Кобб, ничуть неудивившись.

– Меня крайне удивляет ваше намерение произвести обыск, –сказала миссис Лукас. – Это личный кабинет мисс Хобхауз. Я очень надеюсь, чтовы… м-м… не потревожите наших клиенток.

– Не беспокойтесь, мадам, – сказал Кобб. – Нас вряд лизаинтересует что-нибудь, кроме этого кабинета.

Он вежливо подождал, пока она неохотно удалилась. Потомоглядел кабинет Валери Хобхауз. Стены были оклеены бледно-серыми обоями, наполу лежали два персидских ковра. Он перевел взгляд с маленького настенногосейфа на большой письменный стол.

– В сейфе вряд ли, – сказал Кобб. – Слишком на виду.

Через пятнадцать минут содержимое сейфа и ящиков стола былоизвлечено на свет божий.

– Похоже, мы попали пальцем в небо, – проговорил Маккре,бывший по натуре пессимистом и брюзгой.

– Это лишь начало, – сказал Кобб.

Сложив содержимое ящиков в аккуратные кучки, он началвынимать сами ящики и переворачивать их.

– Вот, полюбуйтесь, дружок! – довольно воскликнул он.

Ко дну нижнего ящика с обратной стороны было приклееноскотчем полдюжины синеньких книжечек с блестящими надписями.

– Паспорта, – сказал сержант Кобб, – выданные секретаремгосударственного департамента иностранных дел. Боже, спаси его доверчивую душу!

Маккре с интересом наклонился над плечом Кобба, которыйоткрыл паспорта и сличал фотографии.

– Никогда не подумаешь, что это одна и та же женщина, да? –сказал Маккре.

Паспорта были выданы на имя миссис да Сильвы, мисс ИренФренч, миссис Ольги Кох, мисс Нины Де Мезюрье, миссис Глэдис Томас и мисс МойрыО’Нил. На фотографиях была изображена моложавая темноволосая женщина, которойможно было дать и двадцать пять, и все сорок.

– Весь трюк в том, что она каждый раз делала новую прическу,– сказал Кобб, – то локоны, то перманент; здесь, посмотри, прямая стрижка, аздесь – под пажа. Когда она выдавала себя за Ольгу Кох, то она чуть-чутьизменила форму носа, а фотографируясь на паспорт миссис Томас, положила что-тоза щеки. А вот еще иностранные паспорта: мадам Махмуди, алжирки, и ШейлыДонован, из Ирландии. Полагаю, у нее открыты счета в банках на все эти фамилии.

– Запутаться можно, да?

– Но, голубчик, у нее не было другого выхода. Ей следовалосбить со следа налоговую инспекцию. Наживаться на контрабанде нетрудно, а вотподи объясни налоговому инспектору, откуда у тебя денежки. Ручаюсь, что именнопоэтому она основала маленький игорный дом в Мэйфере.

Только так она могла обдурить налоговую инспекцию. Думаю,львиная доля ее капиталов помещена в алжирские и французские банки. Все былохорошо продумано, поставлено на деловую ногу. И надо же было так случиться, чтооднажды она забыла один из паспортов на Хикори-роуд, а глупышка Селия егоувидела!