А вот и травка – ой, прости, Фил, «ее родственник» – и он уже просит нас откинуться назад в креслах и расслабиться. Потом он начинал говорить о том, что происходило в команде.

Он говорил: «Сейчас у нас присутствует некоторый негатив, так давайте же отпустим его». Или мог сказать: «Завтра мы играем с командой, которая будет хотеть вашей крови, поэтому сконцентрируйтесь на своем безопасном месте, на своих позитивных мыслях. Помните, что нужно делиться мячом, двигать мяч, доверять друг другу».

Во многих случаях можно было услышать, как ребята храпят – обычно те, кто накануне допоздна гулял. В иные дни я и сам засыпал, потому что был уставшим, а в другие слушал то, что он говорил, а в другие действительно медитировал.

Когда Фил заканчивал, он говорил нам сделать десять глубоких вдохов, а потом выдохнуть полностью. Выдыхая воздух, мы как бы выдыхали из себя стресс. Иногда ощущения были классные. Иногда мне это очень помогало, считаю. В другие дни это была возможность хорошенько прикорнуть.

В любом случае было ясно, что Фил предельно серьезно относился к этому делу. Никто не смел насмехаться над этим.

Другое, что делал Фил: спустя какое-то время узнав ребят поближе, он начинал раздавать книги. Таким образом он как бы говорил: «Вот каким человеком я тебя считаю. Тебе следует прочитать это». Каждый год он давал мне книгу Фридриха Ницше, немецкого философа, ставившего под сомнение ценность и объективность правды. Фил говорил мне, что Ницше был настолько блестящим умом, что все считали его сумасшедшим.

И вот он дает мне эти книги, но я парень занятой, и у меня нет времени, чтобы читать, поэтому я прошу одного из своих ассистентов достать мне краткое изложение в версии CliffsNotes. Надеюсь, ты не против, Фил.

Люди все время спрашивают у меня, рассказывал ли когда-нибудь Фил Джексон о Майкле Джордане. Я не помню, чтобы он часто его упоминал. Он говорил о «Буллз» в целом, но редко о Черном Иисусе. Я бы хотел узнать немного об MJ. Он был величайшим игроком из всех, кого я видел, и было бы довольно круто узнать, что двигало им, но Фил в это не углублялся. Он хотел, чтобы мы развивали собственную идентичность.

Но с командой много времени проводил парень, который реально участвовал в становлении MJ. Его звали Джордж Мамфорд, и он был человеком Фила. Из-за резюме Фила я слушал все, что говорил Джордж, хотя порой и считал, что некоторые его речи очень чудные. Джордж был своего рода психологом. Самое безумное в нем было то, что каждая проблема, которая появлялась в нашей команде, также была и у «Буллз», поэтому у него был готовый ответ на все.

Я говорил: «Йоу, чел, я устал, что люди атакуют меня в прессе», а он говорил: «Ну, ты знаешь, что сделал Майк в «Чикаго…»

Он часто разговаривал со мной тет-а-тет. Когда я читал что-нибудь написанное Риком Бьюкером или Т. Дж. Симерсом, пытавшимися сделать себе рекламу, он говорил мне: «Перенаправь этот гнев. Избавься от него».

Я бы очень хотел избавиться от Бьюкера и Симерса, но это был не вариант, поэтому выбрал второй лучший вариант – стал игнорировать их.

Благодаря Джорджу Мамфорду я больше не читаю статей в газетах. Я проглядываю их время от времени, но чтобы вызвать мою реакцию, кто-то должен постараться привлечь мое внимание. Теперь я крепче сплю по ночам. Эта фигня тревожила меня, поэтому я устранил ее из своей жизни. Люди говорят, что я слишком чувствительный. Ну, я бы посмотрел, как бы вы справились с тем, что кто-то каждый день сверлит вам голову, ставит под сомнение вашу трудовую этику, интеллект и мужественность.

Не то что бы я плохо относился к репортерам. Черт, да я был конвейером цитат для них. И приколов с ними тоже было много. Однажды репортер спросил у меня: «Предположим, что змея кусает вашу маму прямо сюда, в область груди. Вы бы стали высасывать яд, чтобы выиграть титул?»

«Нет, – ответил я, – но с твоей женой стал бы».

У меня завелась привычка выдумывать «шакизмы». Если вы ехали отдыхать со мной на гламурный курорт, это называлось Шакапулько. Если я был художником, я был бы Шакассо.

А еще была игра в прозвища. После одного отрезка, на протяжении которого я тотально доминировал против Владе Диваца, Рика Смитса и Арвидаса Сабониса, я начал называть себя Большой Депортатор. К январю 2000 года я переживал самый потрясающий отрезок карьеры, поэтому говорил всем, что у меня теперь новое имя – Большая фондовая биржа. Когда у меня спросили, почему, я выдал им свою полноразмерную улыбку мощностью в тысячу ватт и сказал: «Цифры, детка, цифры».

Я выдавал большие цифры. Я настрелял 61 очко и сделал 23 подбора в игре против «Клипперс» в свой день рождения в марте. Я был ужасно разочарован «Клипперс», отказавшими мне в запросе двенадцати пригласительных билетов на игру, поэтому я, уничтожив их, предупредил их на будущее: «Больше никогда не отказывайте мне в билетах».

Лучшим в Филе Джексоне было то, что он не стал устраивать для нас секретных убежищ. У нас бывали матчи, когда мы делали по пять-шесть потерь подряд, и мы смотрели на скамейку, а он говорил: «Я не буду тратить один из своих тайм-аутов на вас, ребята. Играйте через не могу. Делайте то, что каждый день делаете на тренировках, и все будет хорошо».

Как Фил и просил меня, я наваливал по сорок минут за игру. Меня дубасили. Стратегию «руби Шака», состоявшую в том, чтобы намеренно фолить на мне, чтобы я шел к штрафной линии и, как надеялась другая команда, мазал свои штрафные броски, соперники на всю катушку использовали в очень многих матчах. Всякий раз, когда я чувствовал, что мне нужна передышка, я говорил Джону Сэлли, а он шел к Филу и говорил: «Знаешь, Шак уже наелся…»

Фил развлекался, подкалывая меня по-своему. Я был не против, потому что знал, что он заботится обо мне и делает это для того, чтобы мотивировать меня.

Мы вдвоем время от времени сцеплялись на этой почве. Он говорил: «Быстрее двигай туда». Я отвечал: «Я пытаюсь, мужик». Он парировал: «Ну пытайся лучше, толстун». Он все время так меня называл. Я набирал 39 очков, а он говорил: «И это все, что ты сегодня смог, толстун?» Кто-нибудь другой сказал бы мне такое, и я бы заехал ему по морде. Но Фил заслужил мое уважение.

Штрафные броски были неизменной темой наших с ним