— Люблю вас, Муза, люблю…

Я притворилась глухой.

— Проводите меня обратно в отель, уже поздно, — воскликнулая, освобождаясь от его жарких объятий и кокетливо поправляя прическу.

— Да, конечно, — грустнея, ответил Андре. — С той минуты,Муза, как я вас увидел, понял: я раб.

— Чей? — безразлично осведомилась я.

— Ваш, конечно, — воскликнул Андре.

— Ах да, могла бы и сама догадаться, — ответила я, вспоминаяКазимежа и становясь недоступной.

Андре мне разонравился — терпеть не могу, когдапереигрывают. Ради чего он заливается соловьем? Я же не дура, мог бы заметить.Что заставляет беднягу бездарно тратить свое драгоценное время, возиться сомной — косолапой и шепелявой?

— Андре, — как бы млея от удовольствия, прошептала вдруг я,— мы встретились здесь случайно?

— Нет, Муза, я следил за вами еще в Париже, но никак не могвыбрать подходящий момент: вы все время были в кругу своих старых друзей.

«Что значит „еще в Париже следил“? — встревожилась я. — Ончто, и в сарае со мной был? Глупо с его стороны в этом мне признаваться».

— Зачем вы следили за мной? — спросила я, стараясь выглядетькак можно глупей.

(Если честно, это нетрудно.).

Андре потупился:

— Сам не знаю, что меня на это толкало. Меня тянуло к вам,Муза. Меня тянет к вам словно магнитом.

— Понять вас в этом очень легко, — кокетливо ответила я,мучительно размышляя над тем, куда еще его потянет за мною.

Если его потянет в Быдгощ, это будет ужасно. Значит, бедныйКазимеж и туда направился зря. Как ему не везет! Пришлось нешуточноосведомиться:

— Послушайте, Андре, а работа какая-нибудь у вас есть? Иливы в отпуске? Миллионеры в «Парти де плэзир» не вращаются.

— О да, у меня есть работа, — заверил Андре. — Я хорошозарабатываю, Муза, так что на этот счет можете не волноваться.

«Ха! Этого я и боюсь, что ты хорошо зарабатывать, когда замною следишь! Или ты замуж меня зовешь? Этого только мне не хватало! Значит,точно попрешься в Быдгощ!» — похолодела я.

— Андре, спрашиваю про работу без всякого дальнего умысла, —пискнула я. — Лишь из интереса знать: когда вы работаете, если все времяследите за мной?

— Ах, в том-то и дело, что с тех пор, как я вас увидел,Муза, ничего не могу делать. Все валится из моих рук, — с грустным вздохомпризнался Андре.

«А то как будто раньше из них не валилось! Да ты тунеядец,шпион!» — подумала я, а вслух притворно его осудила:

— Нельзя так, мой дорогой. Вы можете потерять работу.Поезжайте в Париж. Через пару дней я туда вернусь, и мы продолжим наши чудесныеотношения.

Андре покачал головой, и я поняла, что ничего не получится.

— Я умру, — вздохнул он. — Пару дней — это слишком. Я точноумру.

«А может, и в самом деле так сильно влюблен?» — потешила ясебя эфемерной надеждой.

Всмотрелась в него внимательней и поразилась: «Да, природатрудилась не покладая рук. Не правдоподобный красавчик! Неприлично мужчинеиметь такую яркую внешность. На такой жирной почве любовь не растет. Пареньваляет дурака, не может быть никаких сомнений».

— Хорошо, — сдалась я, — оставайтесь. Только смотрите,Андре, потеряете работу, мне вы такой ни к чему. Я и сама не люблю работать.

Он радостно ужаснулся (и такое бывает):

— Работать вам?! Муза! Нет, никогда!

— Я тоже так думаю, но кормить-то нас кто-то должен. Как выполагаете, Андре, хорошо будет, если вы лишитесь работы?

— У меня есть собственность. В крайнем случае, ее можнопродать, а деньги положить в банк и жить на проценты.

Я вздохнула:

— Поступайте, как знаете, Андре, только я девушка порядочнаяи в свой номер вас не пущу.

— И не надо, у меня есть свой. Мы будем встречаться днем,если вы захотите меня осчастливить.

Пришлось пообещать:

— Обязательно захочу.

Ни свет ни заря меня разбудил телефонный звонок. Вне себя отярости я подпрыгнула на кровати и нервно схватила трубку.

— Муза, это Андре, — услышала я.

«Черт бы тебя побрал!»

— Что случилось, мой дорогой? — ангельским голоскомосведомилась я, всеми силами не давая прорваться из недр взбешенной душинеуместному гневу. — Вы уже проснулись?

— Муза, я вовсе не спал. Муза, я думал о вас.

— Ах, Андре, нельзя так себя изводить. Я здесь, сплю в своемномере, никуда уходить не собираюсь, или вам не терпится меня попреследовать?

— Муза, зачем вы так? Я не шпион, я влюбленный.

«Понятное дело. Если принять во внимание мои шепелявость икосолапость, иначе и невозможно подумать».

Но вслух пришлось мне сказать:

— Простите, я еще не проснулась.

— Какой ужас, Муза, я вас разбудил?

— Ничего страшного, Андре, я рада вас слышать.

— Муза, вы на меня не обиделись?

«Вот те на! Только этим и занимаюсь!»

— За что, Андре? — нежно прошелестела я.

В трубке последовало молчание, которое я должна была принятьза смятение чувств.

— Муза, я следил за вами, это некрасиво.

«Некрасиво?!! Ха! Безобразие!»

— Понимаю вас, милый Андре. Любовь — это святое. Мне оченьхотелось бы ответить вам тем же…

«Но жутко хочется спать!»

— Не продолжайте, Муза, и я вас понимаю. Не каждый способенсразу влюбиться с первого взгляда. Некоторым могут понадобиться годы общения счеловеком.

«Годы!!!»

Я была в шоке. Тем более что годы общения способны вызватьлишь ненависть, а не любовь.

— Годы общения — это слишком, — скорбно пискнула я,собираясь в известном русле дальше тему развить, но Андре меня перебил:

— Муза! Вы правы! Я к вам иду!

«Весьма странный он сделал вывод!» — подумала я и завопила:

— Не надо, Андре!

— Почему?

— Я не одета!

— Так оденьтесь.