— Ты устала, мама?

— спросил и Джеми, который проснулся ровно в шесть,почти одновременно с матерью.

— Очень, — честно призналась Лиз, подавляя стон.

Последние несколько дней, когда, терзаемая страхом за сына,она почти не ела и не спала, не могли не сказаться. Сейчас, когда напряжениенемного спало, Лиз чувствовала себя совершенно разбитой. Почти то же онаиспытывала, когда потеряла Джека; правда, на этот раз всех их ждал счастливыйконец, но до него еще следовало дожить. Как будто ничто больше не угрожало нией, ни детям, но после всего, что выпало на ее долю, Лиз очень бояласьсглазить.

Приготовив детям завтрак, Лиз поехала в офис. Посетивсудебные слушания, которые, к счастью, были достаточно короткими, Лизотправилась в больницу, где ее уже ждали Кэрол и девочки. Джеми на этот разостался у соседей, поскольку Лиз казалось, что ему пока хватит сильныхпереживаний, Девочки тоже были рады повидать брата. Они смеялись и болтали,перебивая друг друга, они засыпали его новостями, рассказывали о своих новыхувлечениях и друзьях, расспрашивали о самочувствии и в конце концов так утомилиПитера, что через час после их ухода ему потребовался укол болеутоляющего. Когдаже он наконец уснул, Дик и Лиз вышли в комнату для посетителей, чтобыпоговорить.

— Джеми был прав! — сказала Лиз инахмурилась. — Девочки таки уболтали его. Как ты думаешь, Питеру это неповредит?

— Что-что, а заговорить мужчину насмерть женщиныспособны, — улыбнулся Дик. — Нет, я не думаю, чтобы это емуповредило: положительные эмоции необходимы любому человеку, и больному, издоровому.

К тому же с помощью сестер Питер хоть немного, но приобщилсяк реальной жизни, от которой за эти дни успел отвыкнуть. В общем, я считаю, всепрошло замечательно.

Потом они заговорили о том, когда Питер сможет вернутьсядомой. Дик полагал, что, если не случится ничего непредвиденного, его можнобудет выписать накануне Дня труда, до которого оставалось меньше двух недель.Он сказал также, что мог бы выписать Питера и раньше, но хорошо бы убедиться,что внутренняя гематома окончательно рассосалась и ничем больше не угрожаетздоровью юноши. Его слова звучали разумно, и Лиз согласилась. Спешитьдействительно не стоило.

Разговор с Диком неожиданно напомнил Лиз о другой проблеме,которую она собиралась обсудить с детьми. В этом году они решили не устраиватьвечеринку на День труда, Четвертое июля они тоже не праздновали.

Но сейчас Лиз казалось, что они могли бы как-то отметитьвыздоровление Питера. Правда, у них была запланирована поездка на озеро Тахо,но Лиз сомневалась, что столь далекое путешествие пойдет Питеру на пользу.

— Значит, — спросила она, — Питер сможетвернуться в школу вовремя?

— Вовремя или в крайнем случае на неделю позже.

Смотря по тому, как он будет себя чувствовать, —ответил Дик. — Я бы рекомендовал не торопиться с занятиями — все-такисотрясение мозга есть сотрясение мозга.

И, безусловно, ему нельзя пока садиться за руль. Пустьпотерпит пару месяцев.

Лиз задумалась. В сентябре она собиралась проехать с Питеромпо Западному побережью и посетить расположенные в этом районе университетскиеколледжи, но теперь поездку тоже приходилось откладывать до тех пор, пока он неокрепнет. Что ж, решила она, может быть, это и к лучшему. За это время Питерокончательно определится, где именно он хочет учиться, и, возможно, поездка непонадобится вовсе.

Они еще немного поговорили о том, как должен идти процессвыздоровления, а затем Дик снова пригласил Лиз к себе в кабинет на чашку кофе.На этот раз она согласилась не раздумывая — ей просто необходимо быловзбодриться.

Войдя в кабинет, она буквально рухнула в уютное продавленноекресло, накрытое шерстяным шотландским пледом. Только сейчас Лиз почувствовала,как же она устала.

— Замучилась? — сочувственно спросил Дик Вебстер.Он знал, как много она везет на своих плечах, и не мог не восхищаться силой истойкостью этой маленькой женщины с огненными волосами. Отчего-то ему казалось,какие бы испытания ни выпали на ее долю, она все равно останется спокойной,собранной, любящей и бесконечно внимательной к своим детям.

— Не больше, чем ты, — мягко ответила она ивздохнула.

— У меня нет пятерых детей, один из которых лежит вбольнице, — возразил Дик. — «И сына с задержкой умственного развития,который требует особого ухода и внимания, не говоря уже о проблемах трех почтивзрослых дочерей», — добавил он мысленно. — Когда я думаю об этом,мне, ей-богу, становится не по себе. Не понимаю, как ты справляешься…

— Иногда я и сама этого не понимаю, — сказалаЛиз. — Я просто делаю то, что должна делать, — вот и все.

— А кто заботится о тебе, Лиз? — негромко спросилон, глядя на нее поверх своей чашки кофе.

— Иногда — Питер, а иногда — я сама. Моя секретарша, моядомработница, мои подруги, даже моя мать — все они помогают мне по мере сил. Вэтом отношении я счастливая женщина, — ответила она, но Дику ее словапоказались более чем странными. Никакая женщина не могла считать себясчастливой после того, как потеряла мужа, на которого она опиралась в течениедвух десятков лет. Он ясно видел, что Лиз работает за двоих, стараясьвозместить себе и детям эту невозвратимую потерю. Как ни странно, ей этоудается, вернее, почти удается.

Дик тоже вздохнул.

— Иногда я кажусь самому себе беззаботным, какмотылек, — сказал он. — Особенно по сравнению с тобой.

У меня нет даже рыбок или домашней черепашки — только я сам.Должно быть, я слишком большой эгоист — или всегда был таким, или стал им сгодами. Хотел бы я знать, не потому ли мой брак оказался таким неудачным?

— Я бы не стала сравнивать тебя и меня, —возразила Лиз. — У нас совершенно разные ситуации. В конце концов, каждомучеловеку нужно что-то особенное, что-то совсем свое. Мне важнее дети, тебе —твоя медицина.

На твоих плечах — все травматологическое отделение; этоогромная ответственность. Откровенно говоря, я не знаю, что труднее. Мои дети —они только мои, а ты заботишься обо всех, кто сюда попадает.

Про себя же она подумала, что Дик немного лукавит. Он былдостаточно зрелым мужчиной, чтобы разобраться в себе и своей жизни. Всегдаможно исправить то, что не устраивает тебя. На днях он обмолвился, что ему ужестукнуло сорок пять. Лиз знала, что к этому возрасту мужчина либо успешнопреодолевает собственный эгоизм, либо начинает относиться к нему как кдобродетели. Последнее никак не могло относиться к Дику. Поэтому она и решила,что на самом деле жизнь, которую он вел, его вполне устраивает.

— Кроме того, — добавила она, — если бы уменя не было детей, о которых я должна заботиться, я бы просто погибла.

— Понимаю, — кивнул Дик. — У тебя отличныедети, насколько я в этом вообще разбираюсь. Но это не случайность и не везение,Лиз. Ты так много в них вложила, и это заметно. — Он улыбнулся, вспоминая,с какой гордостью Джеми рассказывал, как мать готовила его к олимпиаде.Интересно, где она взяла на это время и силы?