Глава 31. Фемус приносит плот. Вроде как

– Ты уверена, что разбойников нет на реке? – Хорхе нависает надо мной, пока я изучаю карту. Землю вокруг совсем развезло, и у нас под ногами хлюпает грязная жижа.

Перед нами сверкает речная гладь, похожая на стекло. Тонкий ледок и камни обрамляют берега. По словам Вэл и Фемуса, именно этой рекой они прошли к логову разбойников, когда искали меня. Теперь мы собираемся воспользоваться тем же маршрутом, чтобы пробраться в пещеры, освободить детей и с их помощью сорвать церемонию. Конечно, я вынуждена согласиться с Хорхе. Если Вэл лжёт насчёт Эвина, то может лгать и об этом. Но Фемус-то не стал бы нас обманывать, верно?

Я сосредотачиваю всё внимание на карте.

– Ну, конечно, нетш ни…

– Похоже, поблизости никого нет, – перебиваю я Вэл, за что она награждает меня возмущённым взглядом. Я же не свожу глаз с Хорхе. – Но впереди причалены несколько лодок с вырезанными на боках костями. Наверное, разбойники используют их, чтобы патрулировать реку. Прежде чем взять их, придётся дважды убедиться, что нас никто не видит.

– Спасибо, Леда, – кивает Хорхе. Он задумчиво смотрит куда-то вдаль, пока Фемус и Тис плещутся в воде. Не представляю, как они это делают. Реки Солии очень холодные. – Нам ведь нужна только одна лодка? – Я киваю. – Я просто беспокоюсь, что они заметят пропажу.

– Лодка… – вздыхает Фемус, опуская плечи. Тис замирает и оборачивается в мою сторону. – Наверное, мой плот не подойдёт.

– У тебя есть плот?! – выкрикиваю я. – Фемус, это же то, что нам нужно!

– Ура! – вопит он и бросается прямо в прибрежную слякоть. Его большие крепкие руки легко расшвыривают комки грязи и тины, пока, наконец, он не добирается до огромного куска дерева, засевшего в ней. Листовик волочит его к реке. – Та-да!

– Откуда у тебя плот? – недоумеваю я.

– Ой-ой! Кто-то из листовиков оставил его здесь. Мы часто прячем что-нибудь в земле: одежду, еду, плоты! – он пожимает плечами, затаскивая плот на омываемые водой камни. – Всё, что может понадобиться другому листовику, попавшему в беду.

– На самом деле, это очень круто, – улыбаюсь я. Хотела бы я, чтобы люди так поступали.

Тем временем Вэл обламывает ветки у дерева неподалёку, чтобы использовать их в качестве вёсел. Затем она заходит в реку, сталкивает плот на воду и, пытаясь забраться на качающиеся на волнах брёвна, чуть не пускает его в свободное плавание из-за сильного течения. Хорхе то ли кашляет, то ли фыркает в кулак. Я вхожу в воду, чтобы помочь Вэл, и придерживаю плот, прижимая его ближе к каменистому берегу.

Мои руки едва не соскальзывают с влажного дерева. Солёная вода щиплет покрывающие их крошечные шрамы. Плот уже немного проседает.

– Не думаю, что он выдержит больше двух человек.

– Поплыву я, – говорит Вэл. Она краснеет под нашими с Хорхе пристальными взглядами. – Шплавлятшя по реке умею я.

– Хорошо, – я прочищаю горло. – Я с тобой. – Мне всё равно нужно её о многом расспросить. Хорхе закусывает губу, но кивает. Я улыбаюсь. Он доверяет мне. Я забираюсь к Вэл на плот, и листовик понуро опускает голову. Тис мягко бодает в бок.

– Наверное, вы не хотите, чтобы я откопал ещё один плот?..

– У тебя есть ещё?! – Фемус кивает. Листовики – самые крутые на свете! – Это же шикарно! Неси скорее! – Тис рёвом напоминает о себе.

– Извини, дружище, но тебе придётся переждать, – я глажу его по шее, и мы с Вэл отталкиваемся от камней импровизированными вёслами. Лось фыркает, закатывает глаза и скрывается в прибрежных кустах. – Спасибо за понимание, Тис! – кричу я ему вслед.

Тем временем Фемус раскапывает ещё один плот. Спустя несколько секунд они с Хорхе уже пристраиваются нам в хвост.

– Жахотшела почему тшы шо мной плытшь? – О нет! Догадывается ли она о моих подозрениях? Подозревает ли что-то сама? Что, если она прямо сейчас заманивает нас в ловушку?.. – Ну, тшак ш?.. – начинает Вэл.

– О! Я просто хочу убедиться, что с Пенелопой всё в порядке. – Формально это не ложь. Я правда беспокоюсь за Пенелопу.

Вэл сощуривается, но продолжает грести вперёд. Я гребу с ней в такт, стараясь не обращать внимания на её взгляд.

– Да. Бешпокоюшь я тшоже о ней. Бешпокоюшь я обо вшём. Больше гораждо, чем думала я. – Она смеётся, и от её смеха по моей коже пробегает холодок. Что она имеет в виду? Я судорожно сглатываю, слегка отстраняясь от неё.

Когда Вэл бросает на меня загадочный взгляд и начинает грести быстрее, с моих губ непроизвольно срывается нервный смешок.

– Тшечение ждешь мощное тшакое. Попотшетшь придётшя, преодолетшь штобы его, правда? – Я киваю, наблюдая, как Вэл, словно безумная, яростно погружает ветку в воду снова и снова. – Хочетшя порой мне проштшо вшё вжорватшь! – Мои внутренности сжимаются в тугой комок. Разве она всегда была такой агрессивной?

– Вэл, а расскажи, для чего тебе нужен феникс? В школе, я имею в виду. Ага. На твоём серьёзном выпускном экзамене? – С каждым вопросом мой голос всё выше и писклявее.

– Што рашкажал обо мне тшебе Хорхе, не было пока меня? – Моё тело напрягается, как сжатая пружина. Она знала всё это время! – Шмешно очень ведёшь шебя тшы. Што-тшо он шоврал тшебе, да?

Я молча смотрю на покачивающиеся впереди волны и на приближающийся пещерный свод. Как ей удалось так быстро вывести меня на чистую воду?! Похоже, из меня никудышная шпионка.

– Ну? – Вэл обводит плот вокруг выступающей из воды скалы. – Што? Шкажал он, што дурочка я, раж желий ингридиентшы шобираю шамоштшоятшельно? Или над цветшом ражным глаж моих он пошмеялшя? – Я продолжаю молчать. – Ешли вшего мне, Леда, не рашкажешь тшы, тшо не шмогу я, што на шамом деле проишходитш объяшнитшь тшебе. Не нравлюшь Хорхе по какой-тшо я причине, и в этшом тшолько дело, я уверена.

Она права. Хорхе относится к ней довольно предвзято. Но в его словах есть смысл. С другой стороны, я бы хотела услышать и её версию тоже. В конце концов, всё это время Вэл держалась со мной исключительно мило.

– Хорхе умеет читать. И он считает, что для эвинки ты исключительно плохо говоришь по-солиански. – Вэл замирает, склонившись над плотом. – А ещё ему показалось подозрительным, что ты не умеешь пользоваться лунными звёздами, хотя именно этому в академии учат в первую очередь, а не смешивать зелья.

– На шчётш Эвина вру я, тшак думаешь тшы? – голос Вэл дрожит.

– Прости меня, Вэл, – я похлопываю её по плечу. – Я не хотела верить, но