Я сообразила, что застыла с крайне озадаченным лицом.

— Да нет, просто поняла, что последние несколько дней не мерзла. Вообще. А сегодня что-то вдруг… давай-ка действительно пройдемся. На ходу теплее.

Найденыш задумчиво кивнул каким-то своим мыслям и бодро развернул меня в сторону… строительного крана. И повел вдоль ограждения. С исключительно невинным видом.

— «Ни разу не пытался влезть» и «ни разу не был замечен при попытках» — две большие разницы, — прокомментировал он в ответ на мой удивленный взгляд. — Мне тоже чертовски любопытно, что здесь происходит и что будет дальше после того, как дракон сменил пол.

— Давление стабилизируется, — машинально просветила я его. — Ну, относительно. Скачки упали до пятнадцати бар. Еще немного — и можно будет разбирать ледяные бляшки на трубопроводах, арматура и сама будет держать давление. Возможно, месторождение удастся нормально эксплуатировать. Этим вопросом будет заниматься специальная магологическая комиссия.

— Состоящая исключительно из местных профессоров? — как-то пренебрежительно фыркнул Найден.

— Конечно, — я удивленно взглянула на его профиль, расцвеченный преломленными во льду лучами. — Это же наше месторождение. Я вообще удивлена, что леди Ивиш до сих пор не попросили уехать.

— Может, она еще не сдала отчет? — пожал плечами найденыш и выразительно прижал варежку к губам.

Я послушно замолчала.

— …твердая фаза не может так просто испаряться, — говорил Лют таким тоном, что на месте твердой фазы я бы еще подморозилась. — Для ее плавления и тем более испарения нужно колоссальное количество тепла, которому здесь взяться неоткуда. Либо сюда кто-то пробирается с газовой горелкой, либо магию воруют. Я ставлю на последний вариант, поскольку в первом не вижу смысла, но проверять, естественно, будем оба.

— Но как? — робко спросил кто-то из подчиненных.

Лют всем корпусом развернулся в его сторону и с каменной физиономией известил:

— Установим круглосуточное дежурство. Вы, Домовой, — первый.

Мгновенно пожалевший о своем вопросе член комиссии зябко поежился. Я поймала себя на том, что невольно последовала его примеру, — и Найден тут же погреб меня к себе под бок. Увы, это шевеление привлекло внимание Люта, и он замолчал, сверля нас возмущенным взглядом.

Найденыш ослепительно улыбнулся и не сдвинулся с места.

Кажется, он имел все шансы испортить отношения с еще одним ревизором, но тут подоспели Карпов с Громовой. Каждый нес по кроссовку, и лица у них были одинаково постные.

— Взяли — и кыш отсюда, — только и сказал Лют.

Пришлось подчиниться, дабы не подорвать его авторитет. Впрочем, судя по тому, какими диковатыми взглядами нас провожали его подчиненные, беспокоиться в любом случае было не о чем.

До сих пор на моей памяти так реагировали только на Хотена. Но то Верещагин — квадратный, основательный, с тяжелым взглядом и командным голосом. А Лют, тощий, говорливый, с выразительным смешливым лицом, лично мне трепета не внушал совершенно.

Выходит, только мне?

Я поделилась своими наблюдениями с Найденом, и он неопределенно пожал плечами.

— Разные социальные роли. Один и тот же человек вполне способен быть строгим начальником и болтливым товарищем, для этого даже особых актерских навыков не требуется. Заметь, с тобой он никогда не разговаривает в таком же тоне, как с подчиненными… — найденыш на мгновение задумался и вдруг однобоко ухмыльнулся — как-то очень нехорошо. — Знаешь, я начинаю понимать, почему Хотен настолько неадекватно реагировал на мужчин рядом с тобой.

Я поморщилась.

— Хотен никогда не ревновал к Владу, Беримиру или доброму десятку моих коллег, с которыми я часто общаюсь по долгу службы. Неадекватно он реагировал только на тебя. Попрошу заметить, не без причины.

Найденыш ответил долгим насмешливым взглядом, и я недоверчиво хмыкнула.

— Да ладно!

Он не стал спорить. И вообще, кажется, жалел, что поднял эту тему.

— Пойдем сегодня гулять с Тайкой или тебе завтра нужно быть на работе вовремя? — провокационно поинтересовался найденыш, не желая и дальше обсуждать господина ревизора младшего чина и его неясные порывы.

— Завтра тоже выходной, — неосмотрительно созналась я, и Найден просиял на редкость двусмысленной улыбочкой. А я — хоть уже была морально готова ночевать наедине со своим чувством вины — усмехнулась в ответ и уткнулась носом в рукав его парки.

Мы так и не поужинали. Я как раз добралась до кухни и печально обозревала содержимое шкафчика, прикидывая, что мне все равно кусок в горло не полезет, когда ко мне подкрался найденыш и соорудил у меня на голове привычный пучок со шпилькой, чтобы удобнее было добираться до чувствительного местечка у основания черепа.

— Я тут подумал, — шепнул он мне в шею, с нескрываемым самодовольством ловя ответную дрожь, — у тебя возле буржуйки стоит роскошное глубокое кресло. В продолжение темы о нелюбви к кроватям… — мечтательно протянул найденыш и звонко щелкнул кнопкой на моих штанах.

— А хотя бы поспать там можно будет? — все-таки ляпнула я.

Не иначе, за излишнюю говорливость распрощалась со штанами. Найденыш не удержался и провел-таки аналогию между поддетыми шерстяными гамашами и своим свитером невинности, но прежде, чем я нашлась, что ответить по этому поводу, стащил с меня и гамаши, и трусики, оставив стоять в водолазке и с идеально уложенными волосами.

Непередаваемое ощущение. Особенно в сочетании с предложением посидеть у Найда на коленях.

Я напомнила себе, где была весь день и что натворила, прикусила губу — и согласилась.

Маленький кусочек сказки. Почему бы и нет?

Жаль только, что у этой сказки уже не будет счастливого конца.

Почему бы и нет… дура наивная.

Как будто если я закрою глаза на проблему и умолчу о ней, ее не станет.

Найден заснул — для разнообразия, на кровати — уже как-то привычно и по-домашнему прижав меня спиной к себе и собственническим жестом положив ладонь мне на живот. Рука была теплой, найденыш — обжигающе горячим. Он уснул раньше меня, будто выключился — в общем-то, немудрено — а я все лежала, прислушиваясь к его дыханию, и слепо смотрела в темноту впереди.

Я сделала все, что требовали от меня инструкции. Поступила, как было нужно. Выполнила свой гражданский долг. И это вовсе не означало, что я чем-то навредила найденышу — в конце концов, кто сказал, что встречу у медицинских общежитий он назначил с какой-нибудь противозаконной целью?..

Увы, все это никак не отменяло факта: то, что я сделала, было еще более трусливым и нечестным, чем моя боязнь расстаться с Хотеном.

И больше всего меня пугало не грядущее объяснение с Найденом, а какая-то подспудная, необъяснимая уверенность в том, что у Люта будут все основания его арестовать — и никакого шанса поговорить с найденышем у меня уже не будет.