— Ему что-нибудь передать? — спросил он, когда янаправилась к выходу.

— Пламенный привет.

Я немного прогулялась по улице, поглядывая на витрины. Джип,что вчера возник в моей жизни, на глаза не попадался. Либо отстали, решив, чтонаблюдать за мной напрасная трата времени, либо осторожничают. Осторожничатьсейчас довольно глупо, если вчера вели себя так нахально. Черт с ним, с джипом.Руки дрожат, вот это скверно. Неужто Лукьянов до сих пор в городе? Надеюсь, унего все-таки хватило ума…

В этот момент я увидела «Хаммер» Тагаева, он как разсворачивал с проспекта. Я развернулась и не спеша направилась к «Шанхаю». Тимурв сопровождении упитанного коротышки вошел в ресторан. Я зашла в ближайшиймагазин, бестолково поболталась от отдела к отделу, потянула время. Тагаевприехал не один, надо выждать, когда коротышка отчалит, иначе разговора неполучится. Впрочем, не очень-то я верила, что разговор вообще состоится.

Через час я вновь вошла в ресторан, но в кабинете Тагаева небыло, хотя «Хаммер» красовался на стоянке. Я направилась в зал, сообразив, чтовремя обеденное. Администратор встретил меня настороженной улыбкой.

— Тимур здесь? — спросила я.

— Обедает в зале.

Он наблюдал за моими передвижениями, должно быть, знать незная, как реагировать на мой приход. С одной стороны, хозяин не терпел, когдаего беспокоили, с другой, наша дружба с Тагаевым здесь ни для кого не секрет.

Тимур сидел за столом в обществе все той же грудастойблондинки и коротышки, который при ближайшем рассмотрении оказался Фельдманом,адвокатом Тимура.

— Приятного аппетита, — пожелала я, подходя ближе.

Фельдман улыбнулся мне, блондинка сдвинула бровки, а Тимурвзглянул с недовольством.

— Привет, — бросил он небрежно, потом подозвалофицианта и сказал:

— Принесите еще прибор.

— Спасибо, я на диете. Хотелось бы поговорить. Могуподождать в холле, чтобы не портить тебе аппетит.

— Садись. — Я села. — Ну, говори, —буркнул Тагаев.

— Без проблем. Только вряд ли ты мне за это скажешьспасибо.

— Нравится копаться в грязном белье? — спросил онпрезрительно.

— Это моя работа.

— Ну так смени ее. — Я не ответила, и оннасмешливо добавил:

— Значит, все-таки нравится.

— Сегодня ты настроен чересчур критично, —посетовала я.

— Есть повод. Твои дружки из ментовки меня с раннегоутра вопросами задолбали.

— Вот как?

— А то ты не знаешь? Филиппова застрелили, а ты не вкурсе?

— Ты-то здесь при чем?

— Брось прикидываться. Я с ним виделся за несколькоминут до его кончины.

— Интересно.

— Хочешь сказать, что не знала об этом? А кто егозастрелил, знаешь?

— Вот об этом и хотелось бы поговорить, —дипломатично изрекла я.

— Тебе хотелось, а мне нет. По поводу нашей с тобойдружбы я тебе все в прошлый раз объяснил. С чего, скажи на милость, ты взяла,что я буду тебе помогать?

— Настроение у тебя и впрямь скверное, — вздохнулая.

— Детка, ты мне надоела.

Фельдман уткнулся в тарелку, явно испытывая неловкость, затоблондинка повеселела.

— Очень жаль, — вздохнула я. Встала и ушла, раз ужничего другого не оставалось.

Я поехала домой, то и дело косясь в зеркало. Дед прав,бросить все к черту и уехать к теплому морю. Проезжая мимо главпочтамта, явспомнила, что давно собиралась заплатить за квартиру и телефон. Чего доброго,свет отключат, будем с Сашкой коротать вечера при лучине, а в моей дурацкойквартире столько места, что лучин не напасешься.

За квартиру я заплатила и даже заехала в магазин, чтопозволило мне немного успокоиться. Не стану врать, что я с оптимизмом смотрелана жизнь, но ничего особо скверного в ней уже не видела. Тагаев дал понять, чтоя злоупотребляю его добротой. Тем лучше. Наши отношения наконец обрели ясность,то есть теперь нет никаких отношений. Странно, что меня это огорчило. Впрочем,что тут странного. Не так уж много у меня друзей, их, между прочим, беречьнадо. Но не сберегла. Не судьба, значит.

Возле дома меня ждал сюрприз: пресловутый «Хаммер», а возленего недавний друг Тимур. Он курил, привалившись к капоту, а между тем куритьмы бросили вместе, и я держусь до сих пор. Он до сего дня вроде тоже держался.Видно, здорово допекли его сегодня в ментовке. Поверить, что это он так сильнопереживает из-за меня, все-таки затруднительно.

— Твое настроение улучшилось? — спросила я, выходяиз машины.

— Ухудшилось.

— А чего ты здесь мерзнешь?

— Тебя жду.

— Это я поняла. Обычно ты ждал в моей гостиной.

— Я же обещал не являться без приглашения, —заметил он, отбросив сигарету.

— Прошу, — указав на дверь, пропела я.

— Премного благодарен.

Я загнала машину в гараж, Тагаев поднялся в холл, сбросилкуртку и снял ботинки.

— Где тапочки? — буркнул он сердито.

— Там же, где и всегда. У меня ничего не изменилось.Пообедать успел? Могу накормить.

— Перебьюсь.

— Как знаешь.

Я стала разогревать обед, а он устроился возле окна вплетеном кресле, вновь закурил, не спросив на то моего разрешения. Я молчаподала ему пепельницу.

— Мы вроде завязали, — робко напомнила я. Онодарил меня недобрым взглядом, и я решила, что данную тему лучше оставить.

— Задавай свои вопросы, — поторопил он.

— Зачем с Филипповым встречался?

— О господи, менты задолбали, теперь ты. Бабки он хотелвложить в строительство ледового дворца. Я ищу инвесторов, его предложение менязаинтересовало. Приехал, встретились. Я принес ему документацию. Он с нейознакомился, и вчера мы встретились вновь.

— В папочке документация была?

— Ага.

— Свел вас Ларионов? — невинно поинтересовалась я.

— С какой стати? Ларионова я просил разнюхать, какотнесется Дед к моей идее.

— К какой идее?