Подвальчик оказался почти полон. Он не сильно изменился зате годы, что я не бывала здесь. Только пластиковые столы поменяли на дубовые, авместо стульев поставили лавки. Но верхнего освещения по-прежнему нет, лишь настоликах мерцают небольшие лампочки под абажурами. Лица присутствующих тонут втени. Мне это было на руку, и я, пробившись сквозь толпу к стойке, заказалакофе и булочку.

Таня с Артемом сидели в самом углу, у стены, почти вплотнуюдруг к другу. Слева за соседним столом было свободное место. Я пристроилась нанеудобной лавке и вся обратилась в слух.

– Говорю же, – сердито цедила Таня, – никого не посылала,Никиту Павлова знаю, вместе учились, а про жену его первый раз слышу, да и сним не поддерживала отношений. Тебя обманули. Она на машине приезжала?

Артем кивнул.

– Номер записал?

– Нет.

– Что за марка?

Психиатр хмыкнул:

– Не разглядел, иномарка.

– И диот, – припечатала Таня, – а если это из-за Костиной?Уверен, что та ничего не расскажет?

– На таких препаратах? – хмыкнул Артем. – Да она совсем несоображает. Нет, тут не волнуйся, полный порядок. Ума не приложу, кому надоменя дурить! Может, налоговая инспекция старается?

– Ха, – выдохнула Таня, – станут они тебе спектаклиустраивать, в случае чего явятся в черных масках и двери ногами выбьют. Нет,это кто-то докопался до правды. Только кто? Вдруг бабка Костиной протрепалась?

– Маловероятно, – забормотал Артем, – и потом, кто станетрасспрашивать старуху? Никому она не нужна, тогда просто повезло, что Костина впалате оказалась, заранее ведь никто не планировал… Нет, тут чисто. Ума неприложу!

Они замолчали.

– Слушай, – оживился врач, – а вдруг все очень просто? Нучего мы испугались! Позвони этому Никите и спроси, отправлял ли он ко мне своюбывшую жену. В конце концов, клиника пользуется популярностью, кого ко мне тольконе присылают, вдруг и правда клиентка?

– И диот, кретин, – злилась Таня, – ну какого черта ты еевпустил?!

– Так охранник позвонил и сказал, будто ты приехала, –оправдывался врач, – думал, случилось что-нибудь.

– Я бы позвонила на мобильный!

Артем тяжело вздохнул:

– Все так неудачно сошлось. Аппарат посеял. Утром оставил вотделении, и все, кто-то прихватил, не было телефончика! Вот и решил, что нуженочень, а найти не можешь.

– Болван, – вскрикнула Таня, – прибей трубку гвоздями кживоту, недоумок! Такое дело испортишь.

– Ладно, ладно, – забубнил психиатр, – ну не ругайся так…Давай подождем.

– Чего?

– Она обещала в понедельник перезвонить и сказать, доставитсестру или нет…

– Ну, не понимаю, – продолжала злобиться Таня, – почему тыне выгнал эту тетку, какого черта принялся ей клинику показывать?

Федотов молчал, потом тихо вымолвил:

– Ну, думаю, может, и правда пациентка. У меня сейчас делане слишком хорошо идут…

– На денежки позарился, – резюмировала Таня, – долларовзахотел! Мало я тебе давала! Теперь, когда все наше, ты ставишь затею на граньпровала! Урод! Из-за каких-то паршивых копеек рисковать будущим! Да еще отвестибабу к Костиной в комнату!

Собеседник сосредоточенно сопел.

– Вот что, – твердо сказала Таня, – ждем до вторника, ну, вкрайнем случае, до среды. Если мадам не появится, придется перепрятыватьКостину! Целое дело! Ладно, не расстраивайся, обойдется.

– Ты от своих гостей еще не обалдела? – спросил Артем.

Таня ухмыльнулась:

– А куда деваться, сам знаешь, они нужны. Дашка на курсесамой кретинкой слыла, впрочем, такой и осталась. Сын с невесткой ничего, тожепридурковатые. Дочка мне ее только не нравится – бойкая, говорливая и Варьку столку сбивает, девка совсем слушаться перестала!

– Так выгони их!

Таня быстро возразила:

– Не могу, они мне пока нужны. Только не спрашивай зачем,просто поверь, что я нуждаюсь в их присутствии.

Послышался звук отодвигаемого стула. Я пониже наклониласьнад чашечкой жидкого кофе. Легкий стук каблуков, шорох шелковых брюк – Таня иАртем ушли.

Я осталась сидеть, пытаясь переварить информацию. Ничего непонимаю! Они опасаются какой-то, судя по разговору, пожилой родственницыКостиной, да и сама больная представляет для них опасность.

Потом постепенно подкрался гнев. Я была самой большойкретинкой на курсе? Я такой и осталась?

Значит, домашние вызывают у Тани лишь раздражение… Кешку сЗайкой милая хозяйка обозвала придурками, Маню – говорливой нахалкой… А насдержит в доме лишь потому, что не желает по каким-то таинственным причинамоставаться в одиночестве…

Внезапно мне стало холодно, потом жарко. Щеки загорелисьизнутри, во рту пересохло. Никогда до сих пор я не испытывала подобной злобы.Ну погоди, Иванова! Очень зря ты решила манипулировать мной. Теперь я простообязана раскрыть твои подлые тайны!

Часы показывали три, когда «Вольво» замер у входа в театр«Луна на подмостках». Оказалось, это не лучшее время для сбора информации.Гулкое здание бывшего кинотеатра было практически безлюдным. Зрительный залзакрыт, за кулисами сплошь пустые грим-уборные…

Без толку пошатавшись по путаным коридорам, я набрела надверь с табличкой «Литературная часть» и заглянула внутрь.

Маленький, размером со спичечный коробок кабинетик вмещаллишь письменный стол и два стула.

– Вы ко мне? – радушно спросила довольно молодая худощаваяблондинка, читавшая рукопись.

– Право, и не знаю, – проблеяла я, втискиваясь бочком вкомнатку.

Блондиночка со вздохом сообщила:

– Если принесли пьесу, давайте, только имейте в виду –никаких рецензий.

Я приосанилась, ну надо же, приняли за писательницу! Жальлишаться подобного имиджа, но делать нечего, придется говорить «правду».

– К сожалению, не имею никакого отношения к драматургии!

– Прекрасно, – воодушевилась дамочка.