Он собирался ответить, но заметил Изабеллу, стоящую вдверях. Корбет быстро поднялся, нервно посмотрел на нее и пошел, протягиваяруку:

– Здравствуйте, Изабелла. Как вы?

Но ее глаза говорили сами за себя. Она устала. Вымоталась. Ивсе же он почувствовал, что вновь поражен ее красотой. Она бы удивилась,услышав это, но Корбет решил, что она выглядит более красивой в черномшерстяном платье, чем в великолепном атласе и поразительно белом пальто.

– Должно быть, у вас был нелегкий денек. – Онсочувственно закатил глаза, и она улыбнулась, входя за ним в комнату и садясьна диван.

– О, я выжила. Всегда приходится выживать. А как вы?

– Для меня все просто. Им известно только, что у меняседые волосы. – Он хотел добавить еще что-то, но его прервали мальчики.

– Смотрите, смотрите, из нее можно брызгаться!

– О нет!

Джесон обнаружил, что в каску вмонтирована маленькаятрубочка, в которую можно заливать воду, а затем использовать, чтобы обливатьдрузей.

– Корбет, возможно, я больше никогда не будуразговаривать с тобой! – простонала Наташа и объявила мальчикам, что им пораложиться спать.

– Нет, мамочка... тетя Изабелла... нет... пожалуйста! –Джесон умоляюще смотрел на них, а Алессандро просто придвинулся к коленямКорбета. Он с интересом смотрел на него, пока Джесон продолжал играть с каской.Изабелла, наблюдавшая за сыном, никогда не видела его таким притихшим. Корбеттоже заметил это и с улыбкой повернулся к нему, ненароком обнимая его замаленькие плечики.

– Что ты думаешь об этом, Алессандро?

– Я думаю, это... – он задумался, как правильно сказатьпо-английски, – очень весело. Мне очень нравится каска. – Он с восхищениемуставился на Корбета и улыбнулся.

– Я тоже подумал, что они хорошие. Тебе бы хотелоськак-нибудь поехать со мной и посмотреть настоящую пожарную станцию?

– С пожарниками? – Он с благоговением посмотрел наКорбета, а затем на мать. – Ты тоже поедешь?

Изабелла кивнула, отметив, что Алессандро теперь и с нейговорит по-английски.

– Конечно. Я имел в виду вас обоих. Так что скажешь?

– Да! – Но для него это было уже слишком. Следующиепять минут он возбужденно и торопливо разговаривал с мамой на итальянском. Ондолго обсуждал, какие, должно быть, чудесные американские пожарники, какая уних форма, какие у них большие машины и пользуются ли они латунными шестами.

– Не так быстро... не так быстро... подожди... мы всевыясним! – Изабелла смеялась вместе с сыном и с изумлением увидела, как он ужеустроился на коленях Корбета.

– Мы скоро поедем?

– Да, обещаю.

– Как хорошо! – Он захлопал в ладоши и бросилсядогонять Джесона.

Вскоре мальчиков заставили пойти в их комнату, несмотря напросьбы, мольбы, возражения и яростные вопли о том, что пожарникам еще слишкомрано ложиться спать. Когда они наконец ушли, в комнате воцарилась непривычнаятишина.

Корбет вновь стал наблюдать за Изабеллой.

– У вас милый мальчик.

– Боюсь, ему хочется немного побыть в мужской компании,как вы, вероятно, могли заметить. – После того, что Корбет, несомненно, прочелв сегодняшних газетах, отпала необходимость скрывать правду. – В Риме онобщался со своим крестным – одним из моих компаньонов. Здесь у него, – онавзглянула на Наташу, – только мы. А это не совсем то, что ему нужно. Но вы недолжны чувствовать себя обязанным везти его на пожарную станцию. Вы принесливеликолепные подарки и сделали больше чем достаточно.

– Не говорите глупости. Мне это доставит удовольствие.Наташа может сказать вам. Джесон – один из моих лучших друзей.

– К счастью, – подтвердила Наташа, – так как его милыйпапаша никогда не появляется. – Они с Изабеллой часто обсуждали это в последнеевремя. Но, казалось, Джесон все равно счастлив, а появление в доме второгоребенка пришлось очень кстати для обоих мальчиков. Это компенсировало имнедостающее общение, их утраты в такой степени, как не могли это сделать ихматери.

– Я постараюсь организовать экскурсию туда на этойнеделе. Может быть, в выходные, если вы все будете свободны. – Но когда онсказал это, Изабелла взглянула на него и засмеялась:

– О да, мы вполне свободны.

Корбет был рад, что она смеется. После утренних сообщений вгазетах он не был уверен, что Изабелла еще сможет смеяться. Но наблюдая за ней,он понял, насколько она сильная. Жизнь нанесла ей жестокий удар; она былаодинока, но неустрашима и не утратила ни огня, ни способности смеяться, ниопределенного неразрушимого веселья. Он открыто улыбнулся ей, а затем поднялбровь.

– Скажите, Изабелла, вы хотели бы сегодня вечеромуслышать от меня кое-что о тканях? Или будем обсуждать искусство? – Теперь онмог подшучивать над ней. Через мгновение они все смеялись, и атмосфера вкомнате стала легкой и непринужденной.

– Прошу прощения. Я ничего не могла поделать. Но то,что вы рассказали, было очень интересно. Даже если мы закупаем большинствонаших атласных тканей во Франции.

– Это – ваша ошибка. Но по крайней мере вы могли бысказать, что связаны с миром моды.

– Зачем? Мне понравилось то, что вы рассказывали. И выбыли правы во всем, за исключением синтетики. Я не люблю использовать ее внаших моделях.

– Но вы же применяете синтетические ткани в готовойодежде, не так ли?

– Конечно. Приходится, из-за ее высокой носкости инизкой стоимости.

– Тогда я не так уж и не прав.

Они пустились в замысловатую дискуссию о химических волокнахи красках. Наташа тихо покинула их. Когда она вернулась, разговор шел об Азии,о трудностях ведения там дел, о климате, финансовых вопросах, проблемах обмена,открытых рынках. Они закончили только когда Хэтти позвала их ужинать, а Наташаначала зевать.

– Я обожаю вас обоих, но вы нагнали на меня чертовскуюскуку.

– Прости, – тотчас же извинилась Изабелла. – Простоочень приятно, когда можно с кем-то поговорить о делах.

– Я вас прощаю.

Корбет улыбнулся хозяйке дома.

Все трое провели восхитительный вечер. Они перешли климонному суфле, а под конец Хэтти подала небольшой серебряный поднос с мятнымиледенцами.

– Мне бы не следовало. – Наташа произнесла это, какСкарлетт О'Хара, засовывая в рот четыре леденца.

– Мне тоже. – Изабелла поколебалась, но потом пожалаплечами. – А почему бы и нет? По мнению Наташи и Бернардо, мне в любом случаепредстоит скрываться в течение ближайших десяти лет, так что я вполне могустать толстой. Мне можно отрастить волосы до пят...