– Вроде охоты?

(И пьянства, и блядства, и еще Бог знает чего).

– Ну да.

– И кино, – сказал Бретт, принимаясь за пирожное.

– Может быть. Во всяком случае, твой отец мог уехать на парудней в Бостон…

– О, я не думаю, – убежденно заявил Бретт. – У него многоработы. Он так говорил.

– Может, ее оказалось не так много, – сказала она, стараясьговорить без горечи. – Я думаю, что он так и сделал, поэтому и не берет трубку.Пей молоко, Бретт. Оно полезное.

Он отпил половину стакана и стер появившиеся белые усы.

– Может быть. Он мог и Гэри с собой взять. Он ведь любитГэри.

– Да, мог взять и Гэри, – она говорила, словно впервыеслышала эту идею, но на самом деле уже звонила Гэри утром, пока Бретт играл водворе с Джимом-младшим. Никто не брал трубку. Она и не сомневалась, что ониукатили вместе. – Не ешь слишком много пирожного.

Он откусил кусок и положил пирожное на тарелку.

– Ма, я думаю, что Куджо все таки заболел. Он выгляделбольным вчера утром. Серьезно.

– Бретт…

– Это правда, мама. Ты ведь его не видела. Он выглядел… ну,нехорошо.

– Если бы ты узнал, что с Куджо все в порядке, ты быуспокоился?

Бретт кивнул.

– Тогда мы позвоним вечером Альве Торнтону. Попросим егосходить и посмотреть. Я даже думаю, что отец уже попросил его кормить Куджо,когда уезжал.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно, – Альва или не Альва; друзей у Джо не было, кромеГэри, но попросить кого-нибудь он вполне мог.

Лицо Бретта прояснилось, как по волшебству. Словно онавытянула правильный ответ, только и способный его утешить. Но ее это скореерасстроило. Что она скажет ему, когда позвонит Альве, и он скажет, что не виделДжо с весны? Во всяком случае, она не верила, что Джо уехал, не позаботившись оКуджо. На него это не похоже.

– Пошли к твоей тете?

– Ага. Сейчас.

Она с легким неудовольствием наблюдала, как он в три глоткаприкончил пирожное и запил его остатками молока. Потом он отодвинул стол.

Черити оплатила чек, и они спустились вниз по эскалатору.

– Тьфу ты, какой большой магазин, – восхитился Бретт. – Этобольшой город, правда ма?

– Ну, по сравнению с Нью-Йорком он все равно, что Касл-Рок.И не говори «тьфу», я же просила.

– Ага, – он держался за поручень, глядя вокруг. Справа отних располагались клетки с возбужденно щебечущими попугаями. Слева – мебельныйотдел, сверкающий лаком, с фонтаном посередине. Бретт посмотрел на мать.

– А вы с тетей Холли росли вместе?

– Да вроде, – усмехнулась Черити.

– Она правда красивая.

– Да, я рада, что тебе нравится. Я ей всегда немножкозавидовала.

– Мама, а как она разбогатела?

Черити осеклась.

– А ты думаешь, они богатые?

– Дом у них недешевый, – сказал он, и она опять увидела заего мальчишеским лицом лицо Джо в его дурацкой зеленой шляпе. – И этотпроигрыватель. Он ведь очень дорогой. У нее полный кошелек этих кредитных карт,и все, что мы купили…

Она перебила его:

– Думаешь, красиво заглядывать людям в кошельки, когда ониугощают тебя обедом?

Лицо его казалось удивленным.

– Я просто сказал. Она это так показывает…

– Совсем она это не показывает, – Черити была шокирована.

– Показывает. Она хочет, чтобы все это видели. Мне таккажется.

Она внезапно разозлилась – отчасти потому, что он был прав.

– Мне не очень интересно, что тебе кажется, Бретт Кэмбер –отчеканила она.

– Я просто спросил, откуда у нее столько бабок.

– Это вульгарное слово. Никогда не говори его.

Он пожал плечами, утратив всякое желание разговаривать. Онотстаивал собственные взгляды на жизнь, совпадающие с взглядами его отца. Илион не имеет право на свое собственное мнение по поводу жизни, которую ведут еесестра с мужем, только потому, что ей эта жизнь нравится?

Она понимала, что имеет, но не ожидала, что его мнение будетнастолько отрицательным.

– Я думаю, их деньги от Джима, – сказала она. – Ты знаешь,что он…

– Знаю, перекладывает бумаги с места на место.

Но она не собиралась отступать.

– Если хочешь, это так. Холли вышла за него, когда он училсяв колледже. Изучал право. Когда он учился потом в юридическом училище вДенвере, она зарабатывала деньги. Так часто бывает. Жена работает, чтобы ее мужмог выучиться какой-нибудь специальности…

Она искала взглядом Холли.

– И, когда Джим окончил училище, они с Холли переехали наВосток. И он начал работать в Бриджтоне в большой юридической фирме. Сначала онполучал мало. Они жили на третьем этаже без отопления и кондиционера. Но онработал и теперь занял в фирме высокий пост. И теперь он действительно получаетнеплохо… по нашим стандартам.

– Может, она показывает всем свою карту потому, что внутривсе еще чувствует себя бедной? – предположил Бретт.

Ее поразила эта возможность. Она взъерошила ему волосы, ужене сердясь на него.

– Ты же говорил, что она тебе нравится.

– Это правда. А вон она.

– Вижу.

Они устремились к Холли, которая уже купила занавеску итеперь разглядывала скатерти.

Солнце наконец скрылось за домом.

Мало-помалу печь в машине начала остывать. Подул легкийветерок, и Тэд с облегчением подставил ему лицо. Ему было лучше, чем в течениевсего дня. Фактически, этот день весь казался ему сплошным страшным сном, гдеявь перемежалась с видениями. Во сне он скакал на коне по полю, и там играликролики, точь-в-точь, как в мультфильме, который он смотрел с мамой и папой в«Волшебном фонаре» в Бриджтоне. В конце поля был пруд, где плескались оченьмилые утки. Тэд играл с ними. Ему было лучше, чем маме, потому что мама былатам, с монстром, с монстром, вылезшим из его шкафа. Там, где он видел уток,никакого Монстра не было. Тэду это нравилось, хотя он странным образом знал,что, если он пробудет в этом чудесном месте слишком долго, то не сможетвернуться в машину, к маме.