Я была с ним согласна и тут вспомнила еще про одного врага.

— Меня вчера возле дома поймали какие-то личности на«БМВ» и привезли в баню. К совершенно чокнутому парню по имени Паша. Это онподвозил меня в парк в ту ночь, когда меня хотели убить (в первый раз… кажется…потому что я уже сбилась со счета), так вот, он утверждает, что покалечил моихнезадачливых убийц, а их послали какие-то важные люди, и у этого Паши теперьнеприятности. Он здорово на меня разозлился.

— Какой еще Паша? — затряс головой мойединственный защитник и спаситель.

— Фамилии я, конечно, не знаю. Знаю, что зовут егоПавел, и сейчас он прячется от своих неприятностей в бане на улице Пирогова. Впрошлый раз он был на темном «БМВ», и его дружки за мной тоже на «БМВ»приезжали, только на другом, номер я запомнила.

Я слабо улыбнулась, ожидая похвалы, Миша выгляделрастерянным и даже очумелым.

— Так этот Паша что, отпустил тебя? — спросил он.

— Нет. Я стукнула его бутылкой по голове и сбежала. Онпытался опоить меня водкой и соблазнить, — добавила я, косясь на Мишу.

— О, черт! — проворчал он.

К чему относилось это высказывание, непонятно. Я продолжиларассказ:

— Я хотела вернуться в твою квартиру, но ко мне присталпарень на «девятке». Дальше ты знаешь. — Я замолчала, слегка сожалея, чтобольше ничего интересного поведать не могу.

— Выходит, эти типы на «шестерке» его люди, я имею ввиду Пашу? — спросил Миша, а я пожала плечами.

Он опять чертыхнулся и замолчал.

— Мы поедем в милицию? — поинтересовалась я.

— Какой сейчас от этого толк? — поморщилсяон. — Попытаемся во всем этом разобраться. Ты сидишь в моей квартире иноса не смеешь высунуть. Поняла?

Я утвердительно закивала, а он задумался.

— Этот Паша, какой он из себя?

Тут и я задумалась.

— Ну… высокий, такой… накачанный, если я правильновыразилась… Стрижка короткая, волосы не темные и не светлые, пегие какие-то, ивообще их цвет определить трудно, потому что он почти бритый.

— А физиономия?

Я вздохнула.

— Противная. Самая что ни на есть бандитская.

— А конкретней? Какие у него глаза, нос, губы?

— Глаза как глаза, — начала злиться я. — Носне длинный и не короткий… обыкновенный нос. И рот тоже обыкновенный. Два зубазолотых внизу, сбоку…

— А особые приметы? Родинка или, может быть, шрам…

— У него был синяк на лбу, в прошлый раз. Но вчера ужесошел… Особые приметы были у его дружка, — вдруг вспомнила я. — Когдаменя в баню привезли, дверь открыл парень, лохматый такой, и глаза у негосмотрели в разные стороны, но было это не смешно, а страшно.

— Свистун, — сказал Миша, внезапно воодушевившись.

— Что? — не поняла я.

— Тот, о ком ты говоришь, скорее всего Свистун — кличкау парня такая. Значит, тип на «БМВ» по имени Павел — его дружок, ПашкаБеребесов, по кличке Бес.

Я мысленно представила себе Пашку и вынуждена была признать,что эта дурацкая кличка ему необыкновенно подходит.

— Ты всех бандитов в городе знаешь? — с уважениемспросила я.

— Приходится… Ты у него наколку на плече незаметила? — спросил Миша, а я обиделась:

— Хоть мы и встретились в бане, но парень был одет.

— Извини, — вроде бы смутился он. — Баня наПирогова? Чего ж они делали на чужой территории?

— Прятались, — хмуро бросила я.

Мы тормозили возле Мишиного подъезда, и разговор на времяпрервался, но как только вошли в квартиру, возобновился.

— Хочешь кофе? — предложил Миша, и мы выпили почашке.

— Этот Бес, кто он? — проявила я любопытство.

— Темная лошадка. Достоверно известно одно: в карты емувезет необыкновенно. Думаю, он мелкий жулик и карточный шулер. Ни в чемсерьезном замешан не был, но нутро бандитское, и не сегодня-завтра он все равносядет. Каким боком он в эту историю умудрился влезть, ума не приложу.

— Я же объясняла, — заподозрив, что Миша слушалменя невнимательно, сказала я. — У него неприятности, потому что вместотого, чтобы ждать меня в машине, он потащился в парк. И кого-то там покалечил.А тому, кто их послал, это не понравилось, и Пашка теперь не может появиться усебя дома, вот и сидит в дурацкой бане. И злится на меня. Хотел голову оторватьи искал меня несколько дней именно с этой целью. Миша, скажи, как можно найтичеловека в большом городе, зная лишь его имя?

— Можно, — кивнул он, думая о чем-то своем, яобиделась такому невниманию и тут заметила, что раны на лбу и скуле моегоспасителя вновь кровоточат.

— Надо обработать твои раны, — вовремя вспомнив освоих обязанностях, всполошилась я, знать не зная, как это делается, но пылаяэнтузиазмом.

Миша провел рукой по лицу и отмахнулся:

— Ерунда…

— Нет, не ерунда, — забеспокоившись, что мне недадут выступить в роли медсестры, возразила я. После чего отправилась в ванную,обнаружила в аптечке перекись, бинт и вату, а также флакончик с йодом и со всемэтим богатством вернулась в кухню. Следующие пятнадцать минут Миша сидел, откинувшисьна стуле, а я старательно обрабатывала его раны. Чтобы мне было удобнее, коленион раздвинул, я как-то очень естественно между ними устроилась, мои рукипорхали по его лицу с возрастающей нежностью, а его руки оказались на моихбедрах. В результате бинты и йод были забыты, а мы перебрались в комнату надиван.

Все было просто замечательно, пока меня черт не дернулвспомнить про «Ауди».

— Алькина машина нашлась, — лежа на плече улюбимого, сообщила я. — Витьке звонила, он сказал, машина сейчас околоГАИ. Кто-то бросил ее на стоянке возле хлебокомбината, неизвестно даже, мужчинаили женщина… Может, все-таки Алька?

Миша уставился в потолок и перестал подавать признаки жизни,чем очень меня расстроил. Потом энергия забила в нем ключом, но совсем не так,как мне бы того хотелось. Он очень нежно избавился от моей головки, приподнялсяи сказал:

— Мне надо кое-что выяснить… Из квартиры никуда невыходи, через пару часов я вернусь.