– Он что-то говорил про убийство, – растеряннопроизнесла Тоня.

– Конечно, про смерть Рыбкиной вся деревня говорит!

– Нет, не про Глафиру. Что-то про мальчиков… нет, онсказал – ребятишек. И еще про то, как что-то сгорело… Женя, он ведь не зря сомной про это разговаривает, – бессильно сказала она. – Старик что-тотакое знает, и все знают, только мне не говорят. Я не знаю почему. Женя,пожалуйста, скажите, ну хоть вы-то можете мне рассказать?

– Откуда же, Антонина Сергеевна… – сочувственноразвел руками Женька. – Я-то в Калинове всего с августа живу, на двенедели раньше, чем вы, приехал. Да ведь, правду сказать, меня сплетни-то небольно интересуют.

– Может, Степанида Семеновна знает?

– Так вы спросите у нее. Если что и было странное, онавам расскажет, я так думаю. Ну ладно, Антонина Сергеевна, пойду. Я как увиделэтого припадочного из окна – ну, думаю, опять как бешеный стал ЕвграфВладиленович, – все дела бросил и выскочил.

– Спасибо, Женя, – грустно сказала Тоня.

Тот махнул рукой и скрылся за калиткой.

Тоня дошла до магазина, купила масла, даже не заметиввзглядов, которые кидала на нее продавщица, невпопад ответила на какой-товопрос и побрела домой. Подул холодный ветер с мелким колючим снегом, больноожигающим лицо, и Тоне пришлось крепко держать перед лицом капюшон, чтобы в негоне задувал ветер. Именно поэтому она не сразу заметила женщину, стоявшую накрыльце заброшенного дома.

Тоня увидела ее, когда подошла почти вплотную, –высокая фигура, одетая в модный пуховик с пушистым мехом на капюшоне. Отудивления она чуть не выронила из рук бутылку с маслом, которую продавщицазабыла положить в пакет. Несколько секунд стояла, глядя на наклонившуюся кзамочной скважине фигуру, а потом окликнула, подойдя к забору:

– Извините!

Женщина повернула наконец ключ, перевела взгляд на Тоню испокойно произнесла:

– Здравствуйте.

– Простите, – смущаясь, спросила Тоня, – выхозяйка?

– А вы полагаете, – мягко улыбаясь, спросилаженщина, – я могу быть настолько наглым вором, чтобы вламываться в домсредь бела дня? Нет, я именно хозяйка.

На вид ей было около шестидесяти. Короткие темно-рыжиеволосы выбивались из-под шапочки, и казалось, что вокруг лица у нее маленькаяльвиная гривка. Само лицо нельзя было назвать красивым, но оно было оченьприятным. Тоня поймала себя на мысли, что ей нравится просто смотреть на этуженщину, говорящую как-то странно, словно читает по книжке. «Хорошо, если онабудет здесь жить», – решила Тоня и вдруг спросила:

– А вы здесь теперь будете жить?

– Нет, – покачала головой хозяйка, – скореевсего, нет. А почему, простите за нескромность, вы спрашиваете? Всего лишь излюбопытства?

– Да просто я ваша соседка, – радостно объяснилаТоня. – Я смотрю, дом пустой стоит, а мне так жалко! И дом хороший, ипросто… здесь ведь людей мало.

– Вы разве из этого дома? – немного удивившись,кивнула женщина на каменный дом Аркадия Степановича. – Я полагала…

– Нет, что вы, – перебила ее Тоня. – Я сдругой стороны, вот отсюда. Его раньше почтальоновым называли, если вы….

Она сбилась и замолчала. Приветливое до того лицо женщинывдруг изменилось – секундная заминка, потом брови ее сдвинулись, и она медленноспросила:

– Вы жена Виктора Чернявского?

– Ну да, – закивала Тоня. – А вы его знаете?

Женщина помолчала, посмотрела на Тоню, словно что-тообдумывая, потом коротко сказала:

– Знаю. Девушка, простите, мне, к сожалению, некогда свами разговаривать. Всего доброго.

И скрылась за дверью.

Ошеломленная Тоня стояла около забора, ничего не понимая.Они так хорошо разговаривали… Что случилось? Она сказала что-то не то?

Подумав, она поднялась на крыльцо и постучала. Дверьоткрылась не сразу.

– Извините, пожалуйста, – несмело начала Тоня,глядя на хозяйку, смотревшую на нее без улыбки. – Я вас чем-то обидела?

– Нет, девушка, просто я занята, и поэтому у меня нетвремени. Извините. Вот приеду другой раз, и мы обязательно с вами побеседуем, асейчас мне нужно торопиться.

– Неправда! – неожиданно для себя сказалаТоня. – Вы мне говорите неправду! Мне все здесь говорят неправду или вообщемолчат, – прибавила она невпопад. – Я не хотела вам мешать, я простохотела познакомиться, вот и все! Если вы не хотите этого, так и скажите, но ненужно вот так глупо оправдываться.

– Позвольте, – начала женщина, удивленно поднявброви, – но по какому, собственно, праву…

– Ни по какому, – отрезала Тоня и началаспускаться вниз по ступенькам.

Ей было очень обидно. Сначала ужасный старик, потом соседка,так ясно дающая понять, что ей до Тони нет никакого дела… На глазах у неевыступили слезы. Как несправедливо! Она просто хотела познакомиться!

Тут Тоня вспомнила что-то еще и обернулась. Хозяйкапо-прежнему стояла на крыльце, глядя ей вслед с непонятным выражением.

– У вас на участке произошло убийство, – сухосообщила Тоня, отирая глаза. – Если хотите узнать, в чем дело, сходите кучастковому или пообщайтесь с моим мужем.

– Нет, ни за что! – вырвалось у женщины. – Свашим мужем? – Она издала какой-то странный горловой смешок. –Никогда! Хоть десять убийств!

– Что, вам он тоже насолил? – иронично поинтересоваласьТоня. – Вы его бабушке гадость сделали, как Евграф Владиленович?

Несколько секунд женщина серьезно смотрела на нее, потомнегромко сказала:

– Девушка, вы не принимайте, пожалуйста, на свой счет моенежелание общаться. Просто, говоря откровенно, я не готова была услышать овашем супруге, вот в чем все дело. И столкнуться с его женой тоже. Мы с ним нев самых хороших отношениях… хотя он вряд ли вообще меня помнит.

– А кто вы?

– Я мама Андрея Данилова, с которым они дружили одновремя, Мария Владимировна.

– А почему вы так говорите про Виктора? –удивленно спросила Тоня. – Он вашего сына обидел?

Та слабо улыбнулась.

– Это дела давно минувших дней. Он не обижал моегосына.

– Тогда что?

– Вы лучше спросите у него, хорошо?

Тоня не выдержала:

– Мой муж даже не рассказывает мне про то, кто жил впочтальоновом доме до нас и что с ними случилось! Он вообще ни о чем мне нерассказывает! А вы говорите – спросить у него… Господи, да я сто раз спрашивала!

Мария Владимировна если и удивилась ее вспышке, то внешненикак не высказала. Она стояла молча, глядя на рассерженную молодую женщину.Тоня уже повернулась, чтобы уходить, когда услышала за спиной голос: