– Так-то оно, конечно, так, – вздохнула Марья, –но все равно боязно.

– Бойся, только не ори. Иначе в самом деле в тюрьмеокажемся.

– Надо Олега предупредить, – встрепенулась она.

– Ага, и напугать его до смерти. У него и так с головойпроблемы.

– Тогда я просто не знаю, что делать, – пожаловаласьМарья.

– А это точно наш дядька? – нахмурилась я. – Вродеи не похож.

– Похож, еще как. Ты его не разглядела, а я-то когда под нимлежала… Рядом фонарь и какой-то тип, с которым ты разговариваешь, а у менямурашки по всей спине… Короче, я его очень хорошо разглядела и могу суверенностью сказать – он. Сима, я сегодня с тобой лягу, всю-то ноченьку мне неспать, вдруг явится по мою душу… У тебя мел есть?

– Зачем тебе мел?

– Круг начертить, чтоб за него не сунулся. Он по кругу будетбегать, а к нам не пробьется. И еще кресты везде поставим и молиться будем.

– Я буду спать, а ты так и быть, молись. Мел есть в швейноймашинке, раньше точно там лежал. Кресты начертим, только, ради бога, не ори и одядьке помалкивай. Папины друзья обещали помочь, но если они про дядьку узнают,сразу сдадут нас ментам. Поняла?

– Поняла, – кивнула Марья и первой покинула ванную.

Дядя Жора с Витей тихо сидели в креслах. При нашем появленииони оживились.

– У Марьи было видение, – сообщила я, видя ихзаинтересованность. – Мужчина на фотографии очень похож на одного ееродственника. Теперь она вспомнила, что у того на лбу родимое пятно, а у этогонет. Но на всякий случай позвоним завтра в Якутск. Он ведь там живет? –спросила я.

– Там, – кивнула она с готовностью.

– Вот. А сейчас уже поздно и звонить неприлично из-заразности часовых поясов.

– Он даже не в самом Якутске, и телефона у него нет, –кашлянула Марья.

– Тем более, – заключила я. – Вот сейчас проводимнаших гостей…

– Я думаю, нам лучше остаться, – заявил дядя Жора.

– Конечно, – невероятно обрадовалась Марья иукоризненно посмотрела на меня. – Мы вдвоем можем и не справиться. Какпопрут, никакой мел не спасет. Уж я-то знаю. Я когда в монастыре была, однабогобоязненная старушка рассказывала: у них в деревне колдун жил…

– Марья, колдуны – это суеверие. Лучше молитвы читай, чемглупости болтать.

– Я и молитвы… Какая ты, Сима, упрямая, тебя сегодня с мостаскинули, а тебе и горя мало. Олег советовал нам охрану нанять, так чего отсвоего счастья отказываться? Чем не охрана, и денег не берут.

Мне очень хотелось придушить ее, однако упоминание онедавнем покушении произвело на меня впечатление, и после недолгих пререканий янехотя согласилась.

Марья устроилась со мной на кровати, а как устроилисьмужчины, не знаю, я выдала им постельные принадлежности и решила, что на этоммоя миссия закончена. Вопреки Марьиным опасениям, ни живые, ни мертвые в туночь нам не досаждали.

Утром я проснулась рано, но вскоре смогла убедиться, чтокое-кто встал ни свет ни заря. Не успела я выбраться на кухню, чтобы сварить себекофе, как там появился дядя Жора. Он успел побриться, одет был в голубую пижамуи белый махровый халат с голубой отделкой. К такому комплекту очень бы подошелпентхауз, но уж никак не моя квартира. Но потрясли меня не дорогие привычкидяди Жоры, а то, когда и как эти вещи попали в мой дом. Вот тут-то ивыяснилось, что Витя успел съездить по прежнему адресу и перевезти их багаж комне. Представляете, как я обрадовалась? Мало мне Марьи, теперь еще и эти двое.

Дядя Жора пил кофе, поглядывая в окно, выглядел он настоящимбарином и уговаривал меня не волноваться по поводу их гостевания.

– Как только мы будем уверены в твоей безопасности, сразупокинем ваш город. Если честно, я совершенно не заинтересован в том, чтобызадерживаться здесь хотя бы на час.

– Я помню, вы выполняете волю моего покойного родителя вущерб своим интересам.

Он вдруг засмеялся и сказал:

– Ты даже не представляешь, насколько ты права.

Я решила быть гостеприимной хозяйкой и занялась завтраком.Тут мне позвонила Элька, мы немного поболтали (о своих проблемах я предпочла нерассказывать), и я вернулась в кухню. К этому моменту там уже появилась Марья,должно быть, ее разбудил звонок. Она заняла место у плиты, чем, признаться,меня порадовала. Я подумала, ничто мне не мешает заняться работой, и вернуласьв свою комнату. В течение дня я покидала ее только трижды, зато в шесть вечерасмогла отправить с курьером выполненную работу.

Один раз ко мне заглянул дядя Жора. Наверное, он страдал отбезделья, а может, от Марьи прятался. Он постоял за моей спиной, пялясь вкомпьютер, и сделал два толковых замечания, из чего я заключила, что трудимсямы в смежных областях.

– Дядя Жора, – улыбнулась я, – откройте своюстрашную тайну.

– Какую? – повернулся он ко мне, глаза его вновьотливали желтизной. Он явно тяготеет к классическому стилю, а эти желтые линзывовсе никуда не годятся. Театральщина какая-то… Он тоже улыбнулся и подмигнулмне.

– Откуда вас черт принес, – пожала я плечами, отвечаяна его вопрос. – И кто вы вообще такой?

– Друг твоего папы, ты же знаешь. И знаешь откуда. ИзСургута.

– Теперь и это вызывает сомнения, – вздохнула я. –Но хоть на один вопрос честно ответить можете?

– Постараюсь.

– Это линзы? – В первое мгновение он даже растерялся,потому что не понял, о чем речь, так что мог и не отвечать. – У вас редкийцвет глаз, – констатировала я.

– У тебя тоже, – не остался он в долгу. – Зеленые,как у кошки.

– Надеюсь, это комплимент?

– Конечно. Твой папа был бы счастлив, если бы видел тебя.

– Должно быть, он был очень занят, если за двадцать лет таки не выбрал времени взглянуть на меня.

– Разные бывают обстоятельства, – посерьезнел дядяЖора. – Я не знаю, почему они расстались с твоей мамой, но, наверное, былапричина. Он много думал о тебе, особенно в последние годы. Ведь другой семьи унего не было, но встречу все откладывал, мол, завтра, а может, просто боялсяее, и однажды «завтра» не стало.

– А вы поэт, – вздохнула я.

– Если только самую малость. Тебе нравится твоя работа?

Я пожала плечами:

– Конечно. Мне не нравится готовить борщ. Хорошей хозяйки изменя так и не получилось. Может, получится неплохой специалист.