Вот что, надо посоветоваться с торговцем Авраамом, он умныйи опытный человек и может дать дельный совет…

Мейстер Рембрандт тяжело вздохнул, обнял сонную Гертджи иснова заснул.

Старыгин вышел на улицу.

Толпа туристов к вечеру не поредела, но стала болеенарядной. Еще немного — и все разбредутся по многочисленным ресторанчикам,тратториям и пиццериям. Все музеи уже закрыты, скоро закипит бурная ночнаяжизнь многолюдного туристского города.

Многочисленная публика двигалась неторопливо, наслаждаясьтеплым весенним вечером, и озабоченный, стремительно несущийся Старыгин вызывалнедоуменные, недовольные взгляды. Он продирался сквозь нарядную толпу, каксквозь густой кустарник, рассыпая во все стороны извинения.

Наконец он добрался до площади Сантиссима Аннунциата, гдевокруг фонтана сидела многочисленная толпа подростков. Один из них вяло бренчална гитаре, остальные негромко подпевали. Молодежь проводила спешащего Старыгинаудивленными взглядами, кто-то выкрикнул ему вслед насмешливую фразу.

Старыгин подбежал к массивным дверям монастыря.

На часах было уже без пяти минут девять.

Он подергал бронзовую, ручку. Она не поддавалась.

— Музей давно закрыт, синьор! — проговорил полныйодышливый прохожий. — Приходите завтра!

Старыгин и сам уже это понял.

Он растерянно огляделся и двинулся вдоль стены монастыря.

Огромные часы где-то высоко над головой начали отбиватьположенные девять ударов.

И в это мгновение маленькая дверца в монастырской стене,мимо которой проходил Дмитрий Алексеевич, приоткрылась, из проема высунуласьхудая рука в сером холщовом рукаве, схватила Старыгина за локоть и потянула еговнутрь.

Он пригнулся и скользнул за дверь.

Дверь тут же захлопнулась за ним.

Он был в полутемном монастырском дворике. В воздухе царилволшебный аромат цветущих лимонных деревьев.

Рядом, в густой тени стены, стоял человек, точь-в-точьпохожий на Отшельника с девятой карты — монашеский плащ с капюшоном, посох влевой руке…

Только лица отшельника не было видно под низко опущеннымкапюшоном, да фонаря не было в правой руке. Отшельник предостерегающим жестомподнял эту руку и сделал Старыгину знак следовать за собой.

Часы пробили последний, девятый раз.

Услышав этот удар, Старыгин с удивлением осознал, как малопрошло времени с тех пор, как он шел в смятении вдоль монастырской стены, незная, как проникнуть внутрь обители.

Его проводник приблизился к небольшой, скрытой средидеревьев часовне, толкнул дверь и пропустил Дмитрия Алексеевича внутрь. Прикрывдверь за собой, он зажег свечу и откинул капюшон.

Это был худощавый человек средних лет, с узким, костистым,выразительным лицом и маленькой остроконечной бородкой. Старыгин уже безвсякого удивления осознал, что это лицо хорошо ему знакомо, внимательнопригляделся к нему и понял, что человек в монашеском плаще похож на второго сержантас картины Рембрандта, того, что стоит справа от лейтенанта, в нарядном костюмеиз темного бархата с белоснежным воротником — фрезой.

— Ромбут Кемп! — произнес он вполголоса имяамстердамского сержанта.

— Вы правы, — тот сдержанно кивнул и выше поднялсвечу. — Мне нужно многое вам рассказать. Здесь нам никто не помешает…

Старыгин окинул часовню взглядом, насколько это позволялоскудное освещение. , Беленые стены смутно проступали из темноты, на одной изних виднелась полустертая фреска с изображением Голгофы. Рядом стоялиприслоненные к стене козлы, за ней открытый квадратный люк в полу, пара простыхскамей довершала скудную обстановку. Возле задней стены часовни стоялидеревянные леса, на которых днем, наверное, работали реставраторы. В воздухечувствовался легкий запах воска, церковных благовоний и еще чего-то, острого инезнакомого, напоминающего ароматы тропических цветов. Колеблющееся пламясвечи, отбрасывающее на стены неровные пятна света, вызывали в памяти живописьРембрандта, с излюбленной великим голландцем фантастической игрой тьмы и света.Особенно усиливало это сходство худое выразительное лицо человека в плаще.

— Вы правы, — повторил он. — Ключ к тайне — всходстве с амстердамскими стрелками. Только собрав всех вместе, можно открыть…— неожиданно двойник сержанта закашлялся, так что Старыгин не расслышал конецфразы.

— Что открыть? — нетерпеливо переспросил ДмитрийАлексеевич, шагнув навстречу своему таинственному собеседнику. — И ведьтрое уже погибли?

— Я знаю, — проговорил тот, справившись скашлем. — Времени мало, нужно спешить.., вас уже ждут в Амстердаме, нопрежде нужно собрать всех, кто остался в живых…

Экзотический запах усилился, и Старыгин почувствовал, что унего слегка першит в горле. И перед глазами его поплыли пестрые радужные пятна.

— А вы знаете, что картина подменена? — быстропроговорил он, справившись с подступающей дурнотой. — Знаете, что вЭрмитаже находится подделка?

— Да, — человек с бородкой утвердительно кивнул иприкоснулся левой рукой к груди, словно ему было трудно дышать. — Мывынуждены были это сделать. Только так ее можно было спасти. Не волнуйтесь,картина в безопасности!

— Но где же она? Ее нужно вернуть…

— Только когда все будет закончено! Картинанаходится.., берегитесь!

Глаза незнакомца расширились от ужаса. Он глядел на что-то,находящееся за спиной Старыгина, и Дмитрий Алексеевич инстинктивно обернулся.

На него медленно, как в страшном сне или в замедленныхкадрах кинохроники, падали деревянные леса. Старыгин отпрыгнул в сторону, и подправой его ногой оказалась пустота. Покачнувшись, он попытался ухватиться закозлы, но не удержал равновесие и рухнул в открытый люк. В глазах у негопотемнело.

Кажется, прошло совсем немного времени.

Старыгин открыл глаза.

Он лежал на холодном земляном Полу, прямо над головойвиднелся квадратный проем открытого люка, из которого сочился неровный, слабыйсвет свечи.

— Вы живы? — послышался сверху озабоченный голос.

Над краем люка показалось худое костистое лицо с остройбородкой. Двойник сержанта заглядывал в подпол, держа в руке свечу.

— Вы в порядке? — повторил он. Старыгинпошевелился, приподнялся на локте, осторожно встал.

Как ни странно, падая, он ничего себе не сломал, толькочувствительно расшиб плечо и правый бок.

— Я цел! — ответил он. — Вот только какотсюда выбраться?

— Сейчас я вам помогу, — пообещалдвойник. —Очень важно, чтобы вы успели…