– Замухранск для того, чтоб отсидеться, никак неп-подходит. Там каждый человек на виду. Спрятаться проще всего в большомгороде, где никто никого не знает, да и революционно-конспиративная сетьналичествует.

Генерал-губернатор испытующе взглянул на Эраста Петровича ищелкнул крышечкой табакерки, что свидетельствовало о переходе от отчаяния кглубокой задумчивости.

Чиновник подождал, пока Долгорукой зарядит ноздрю игромогласно отпчихнется. Когда Ведищев тем же самым платком, которым только чтовытирал слезы, промокнул своему сюзерену глаза и нос, князь спросил:

– А как искать станете, если он и здесь, в Москве? Ведьмильонный город. Я даже полицию с жандармерией вам подчинить не могу, разве чтообязать к содействию. Сами знаете, голубчик, что мое прошение о назначении васобер-полицеймейстером третий месяц в высших инстанциях плутает. Вы же видите,какой у нас по полицейской части Вавилон сделался.

Под Вавилоном его сиятельство имел в виду хаотическоеположение, образовавшееся во второй столице после того, как был отставленпоследний обер-полицеймейстер, слишком буквально трактовавший смысл понятия„неподотчетные секретные фонды“. В Петербурге шла затяжная бумажная канитель:враждебная князю придворная партия никак не желала отдавать ключевую должностьдолгоруковскому выкормышу, но и навязать генерал-губернатору своего ставленникау недоброжелателей тоже сил не хватало. А тем временем жил огромный город безглавного защитника и законоблюстителя. Обер-полицеймейстеру предписановозглавлять и объединять действия и городской полиции, и Губернскогожандармского управления и Охранного отделения, теперь же выходил форменный табор:подполковник Бурляев из Охранного и полковник Сверчинский из Жандармскогописали друг на друга кляузы, и оба дружно жаловались на наглую обструкцию состороны зарвавшихся полицейских приставов.

– Да, ситуация для произведения согласованных действийнеблагоприятна, – признал Фандорин, – но в д-данном случаеразобщенность розыскных органов, пожалуй, даже кстати…

Гладкий лоб статского советника наморщился, рука как бы самасобой потянула из кармана нефритовые четки, помогавшие Эрасту Петровичусконцентрировать мысль. Долгорукой и Ведищев, привычные к фандоринскимповадкам, слушали, затаив дыхание, и выражение лиц у обоих стариков сделалосьодинаковое, словно у детей в цирке, которые точно знают, что цилиндр фокусникапуст, и все же не сомневаются – сейчас ловкач вынет оттуда зайчика или голубку.

И чиновник вынул:

– Позвольте спросить, отчего преступнику стольб-блестяще удался его план? – начал Эраст Петрович и сделал паузу, будто ив самом деле ждал ответа. – Очень просто: он был в доскональностиосведомлен о том, что полагалось знать весьма немногим. Это раз. Меры пообеспечению безопасности генерал-адъютанта Храпова при пересечении Московскойг-губернии были разработаны не далее как позавчера при участии весьмаограниченного круга лиц. Это два. Кто-то из них, посвященный в мельчайшиеподробности плана, выдал наш план революционерам – сознательно илибессознательно. Это три. Достаточно найти этого человека, и через него мывыйдем на Боевую Группу и самого исполнителя.

– Как это „бессознательно“? – прищурившись,спросил генерал-губернатор. – Ну, сознательно – понятно. И на государевойслужбе оборотни есть. Кто за деньги нигилистам тайны выдает, кто по бесовскомунаущению. А бессознательно – это без сознания что ли? Спьяну?

– Скорее по неосторожности, – ответил Фандорин.– Чаще всего б-бывает так: должностное лицо проболтается кому-то изблизких, кто связан с террористами. Сын, дочь, любовница. Но это удлинит нашуцепочку всего на одно звено.

– Так. – Князь снова полез за понюшкой. –Позавчера в секретном совещании по поводу приезда Ивана Федоровича (земля ему,грешнику, пухом) кроме меня и вас участвовали только Сверчинский и Бурляев.Даже полицию не привлекли – согласно указаниям из Петербурга. Так что ж, надоначальников Жандармского управления и Охранного отделения подозревать? Чудночто-то. А…а…апчхи!

– Дай Бог здоровьица, – вставил Ведищев и сновасунулся вытирать его сиятельству нос.

– И их тоже, – решительно заявил Эраст Петрович.

– Кроме того, – следует выяснить, кто еще из чиновЖандармского и Охранки был посвящен в д-детали. Полагаю, это от силы три-четыречеловека, никак не больше. Фрол Григорьевич ахнул:

– Ос-поди, да ведь вам это плюнуть и растереть! ВладимАндреич, право слово, погодите убиваться! Если уж службе конец, то по всейформе уйдете, красиво. Под белы рученьки проколют, а не пинком под зад! ЭрастПетрович нам враз иуду этого высчитает. Скажет: „Это раз, это два, это три“ – иготово.

– Не так все просто, – покачал головой статскийсоветник. – Да, Жандармское управление – первая возможность утечки.Охранное отделение – вторая. Но есть, увы, и т-третья, расследовать которую яне смогу. Согласованный нами план мер по охране Храпова был отправленшифрограммой на утверждение в Петербург. Там излагались данные и обо мне как олице, ответственном за безопасность гостя, – с выпиской из служебногоформуляра, словесным портретом, агентурным описанием и прочим. Одним словом,всё как полагается в подобных случаях. Зейдлиц потому и не усомнился влже-Фандорине, что был доскональнейшим образом оповещен о моих приметах и дажемоем з-заикании… Если источник утечки находится в Петербурге, я вряд ли смогучто-либо сделать. Как говорится, руки коротки… И все-таки два шанса из трех,что ниточка тянется из Москвы. Да и убийца, вероятнее всего, прячется где-тоздесь. Будем искать.

Из генерал-губернаторского дома чиновник особых порученийпрямиком отправился в Жандармское управление, на Малую Никитскую. Пока ехал вкняжьем, обитом синим бархатом возке, размышлял, как вести себя с полковникомСверчинским. Конечно, гипотеза о том, что Станислав Филиппович, многолетнийконфидент князя и Ведищева, связан с революционерами, требовала известнойживости воображения, но воображением Бог статского советника не обделил, к томуже за богатую приключениями жизнь ему случалось сталкиваться с сюрпризами ипозамысловатей.

Итак, что можно было сказать о полковнике Отдельного корпусажандармов Станиславе Сверчинском?