Белович помахал пальцем у него перед лицом:

– Вы никогда не задумывались, почему американцы, намекая наизвестный орган, показывают средний палец, а русские – руку по локоть? Этонаш несимметричный ответ проклятому Западу. И намек, что если нам засадитьпалец, мы…

Я примирительно улыбнулся обоим, хорошо, хоть эти незаговорили ни о писсуарах, ни о церкви, пошел к себе, но по дороге передумал инаправился к Власову, своему заместителю, этот приходит обычно раньше меня,сразу включается в работу, но, так как он не европеец, у которого это в крови,и не азиат, а нечто удивительное – евразиец, то иногда приходит ни свет низаря, а иногда – после обеда.

Власов, как мой первый и единственный заместитель, занимаети должность начальника службы охраны, а заодно и службы безопасности РНИ.Правда, это делает из рук вон плохо, убежденный, что все мы здесь братья, из-зачего почти свободно ведут пропаганду всякие бронштейны. К счастью, егобездеятельность с лихвой компенсируется азартной работой Лукошина по выявлениюврагов, он их находит десятками, и нельзя сказать, что у него паранойя.

В самом деле, если не считать Лысенко и Орлова,откровенных зубоскалов, эти над русскими смеются так же легко, как и надюсовцами, попадаются и откровенные враги, что проникли в наше движение с цельювести подрывную пропаганду, сеять смуту, недоверие, стараться расколотьдвижение на враждующие между собой фракции, как уже удалось проделать сперва схристианством, потом с исламом, Интернационалом, коммунистической партией ипрочими-прочими движениями, что могут помешать наступлению того, что сейчаспрячется под эвфемизмом «глобализация».

Лукошин и к моему имени прицепился, что это за жидовское имя«Борис» среди истинно русских арийцев, да еще «Борис Борисович», на что первымвскинулся Лысенко, у них-де на Украине все великие герои-антисемиты изказачества носят имена Марк, Соломон, Лев, даже Богдан Хмельницкий на самомделе – Зиновий, а Богдан – казачья кличка. Церковью это имя, кстати,запрещено и проклято, ибо имена имеют право давать только священники, вот такиеу нас рылы православные!

Бронштейн напомнил, что и Сталин не совсем жид, хоть Иосиф,под него, Бронштейна, косит, а Ленин не совсем русский, хоть Владимир.

Конец спорам положил Белович, принес распечатку изакадемического словаря. Борис – чуть ли не единственное чистейшее арийскоеимя, означающее «северный», в таком виде пришло и в Древнюю Элладу, где такстали называть все северное: борей – северный ветер, Борисфен, бор, даженароды в самой Европе, когда начинали дуть северные ветры, говорили: ого, подулбора…

Но и потом Лукошин не успокоился, все приглядывался ко мне,вдруг да жидовское мурло вылезет, история историей, но известно, кто борисамизовется теперь, а русские сейчас все – роланды, гарольды, ричарды и прочиегенри. Я помалкивал, в любом обществе, партии, движении должен быть излишнебдительный, над которым хоть и посмеиваются, зато такой первым заметит и первыепризнаки вражеского проникновения.

– Борис Борисович!

Я оглянулся, по середине коридора идет в мою сторону,как линкор, Светлана Омельченко, замглавного редактора, правая рука ДмитрияЛысенко. Не сказать, что толстая, хотя близко, близко, а массивной выглядит оттопающей походки и воинственного вида, жаждет отвоевать больше места дляженщин, куда их не допускают злые мужчины.

Я приветливо улыбнулся.

– Привет, привет. Что так рано?

– Да у меня возникла идея, как расширить аудиторию нашейгазеты, – ответила она. – А что, если…

Она излагала, я слушал, кивал, рассматривал сравнительноновое явление в жизни: женщину-политика. Понятно, что среди женщин нет ученыхили изобретателей, не надо тыкать Склодовской-Кюри: единственный пример за всюисторию человечества заставляет вообще подозревать одного из первыхтрансвеститов, подумаешь, в джазе только девушки! – но зато среди политиковони вполне, вполне, ибо изобретать ничего не надо, а только умело переставлятьготовые фрагменты мозаики, созданной вообще-то мужчинами. Благодаря этомуумелому комбинированию готовыми кусочками женщины хорошо сочиняют женскиероманы или детективы, где ничего придумывать не надо, а только рыться в чужомбелье: кто к кому ходил, что сказал и кто кого за это убил.

Правда, и в политике женщины в основном уступают мужчинам,но уж если попадаются женщины-политики, то готовы спорить за место рядом сТалейраном или Макиавелли. Светлана как раз такая женщина, всегда мягкоулыбающаяся, Карнеги почитывала, с хорошей фигурой, не спортивной, а именноженской: с приподнятым выменем, не шибко тонкая в поясе, зато с задиристооттопыренным задом, напористая, целеустремленная и умеющая безошибочнооперировать тем арсеналом доводов, который удалось понять и усвоить.

Я слушал ее полную патетики речь, кивал, в то же времяавтоматически анализировал, наблюдая за ее преисполненным негодованием лицом игорящим взором. Хороший она политик, хороший. Даже, может быть, лучший изженщин, но все равно ей далеко до сильных политиков-мужчин. Слабеньких да,обходит, но до сильных никогда не дотянуться.

Пожалуй, я единственный политик, который говорит в любомслучае правду, из-за чего мне никогда не выбраться из аутсайдеров, ведь я сразутеряю половину голосов – женские голоса. Даже больше чем половину: женщиныдобросовестнее посещают выборы, чем мужчины.

Распределение сил и талантов в связке «мужчина –женщина» везде такое же, как в спорте, только в спорте сразу видно, ктосильнее, а в науке, искусстве, политике, философии и прочих-прочих видахдеятельности пока что можно разводить демагогию и рассказывать, что женщинзажимают, не дают ходу. Ну весь тот привычный набор обвинений, что предъявляютнегритянские лидеры, когда выколачивают для своих черношкурых дополнительныельготы.

Но какое зажимание, когда вот вам шахматная доска, по однусторону садится негр или женщина, без разницы, по другую – мужчина. Вот идокажите, что у вас интеллект, а не только требования на равное участие вуправлении обществом. Но что-то ни негры, ни женщины не преуспевают там, гдетребуются мозги, творчество! Не случайно даже лучшие повара – мужчины.А уж политика – это и наука, и искусство, и соревнование, и философия.Потому слабость и дурость партии прежде всего заметны по тому, сколько в ееруководстве женщин. Чем больше, тем партия ниже по боевитости,интеллектуальному уровню и прочим показателям. Женщины могут быть прекраснымибойцами и командирами младшего и даже среднего звена, но только не генералами.

Это не значит, что женщины хуже мужчин. Напротив, лучше,ценнее, потому природа благоразумно оставляет их в пещерах, а наружу выпускаетмужчин, чтобы исследовали мир, гибли массово, зато выжившие принесут и добычу,и ценную информацию для выживания вида.

А стремление женщин отметиться и в политике – тоже самое, что нынешнее увлечение тяжелой атлетикой, бодибилдингом, женскимбоксом…