– Что именно?

– Сначала голая, потом одетая… Я и опомниться не успел.

– Вы умеете выпускать кольца дыма?

– Ну… да. Это несложно.

– Вот видите! А я не умею. И не смогла бы, сколько быни старалась…

– Глупо сравнивать!

– Почему же, каждому что-то дается, а что-то нет.

То, что проделала сейчас Марго, не удалось бы никому, легчезапустить в небо стиральную машину, легче найти клавиши на виолончели, легче…гм… уговорить Лору расстаться с Jane В., есть, вот оно!., я кое-что выпил втреклятом «Че…лентано», – пятьдесят грамм водки, заказанных для Сонни-боя.Что, если сучий потрох бармен незаметно сыпанул в водку какого-нибудь злогозелья? порошок из грибов-галлюциногенов, к примеру. Или исходя из антуражазаведения – мескалинчику, такого же смуглого, как и кожа красавца, которого яподстрелил на трассе, как и кожа самого бармена (кожа Марго в этом контексте нерассматривается). Вот только к чему была приурочена эта благотворительнаяакция, если она действительно состоялась? Потому что иначе, как галлюцинациями,все происходящее не назовешь – недорезанные кролики, сумасшедшие перцы, дваподорванных скунса, прикид матадора и прочее дерьмище, гы-гы, бу-га-га, нахх!..Как говорит в таких случаях Великий Гатри – «расслабляйся и отъезжай».

– Зато вы умеете… моментально переодеваться, Mapго.Копперфильд отдыхает. Вам нужно выступать с отдельным номером, а лучше – сцелой программой. Можно было бы нарубить столько бабла… Подумать страшно.

– Вы это серьезно?

– Никогда не был таким серьезным, – меня разбираетсмех. – Это фокус, да?

– Нет.

Марго больше не матадор, но и не та брюнетка, которая приносиламне стейк. Блондинка, достойная брюссельской крыши. Самая настоящая блондинка,но без порнографического налета, свойственного большинству блондинок (если,конечно, их не выкормила корова с эстонского хутора или не произвела на светнорвежская сельдь, залетевшая от датского шкипера. Такие раритеты встречаютсяеще разве что в земле Северный Рейн-Вестфалия, ноги и подмышки они не бреют,освежителем для полости рта не пользуются, риск подхватить от них трихомонозсведен к минимуму).

Блондинка Марго кокетничаете головкой капусты брокколи.

Рыжая бестия Марго упивается своей властью над шпинатом.Пожалуй, рыжей Марго нравится мне больше всего, бледная ирландская кожа,насыщенная медь волос, количество юбок примерно такое же, как и в еелатиноамериканской ипостаси, но накрахмаленными они не выглядят. От рыжейбестии Марго веет терпким духом дворцовых переворотов, шпинатная фрондаповержена и заключена под стражу, у шпината изначально не было никаких шансов.Никаких. Публичная казнь, развлечение для простолюдинов; черного кролика, двухскунсов, лысой кошки в мойке, не забыть бы расспросить Великого Гатри о природемескалиновых галлюцинаций.

– Это не то, что вы думаете.

– С чего вы взяли, Марго? С чего вы взяли, что я очем-то таком думаю?

Проницательность Марго мне неприятна, тем более что я незнаю, к чему она относится. Ощущение такое, что кухарка из «Че…лентано»хозяйничает у меня в голове, а я, как всегда, оказался не готов к приемугостей. Времени на то, чтобы рассовать по ящикам грязное белье и запихнуть поддиван немытые тарелки, не остается.

– Помогите мне.

Марго кивает на металлическую бадью с овощами, всегда ли унее находятся помощники? Всего-то и нужно, что перенести овощи на другой стол,по соседству с плитой, десяток шагов, не больше; я снова вижу обнаженную спинудевушки, я покорно следую за ней. И не я один: черный кролик чуть впереди, дваскунса по бокам, замыкает процессию броненосец, вот ведь уморительнаяскотина!.. Из раздумий о броненосце меня выводит легкий плеск.

Не песок, о котором я уже позабыл, – вода.

Вода лижет мои ботинки и полностью покрывает пол, держи уховостро, безумный Макс, иначе столкнешься с пираньями, или с электрическимискатами, или еще с какой-нибудь хренью, почему бы и нет, ведь я так и недочитал меню «Че…лентано» до конца; не забыть бы расспросить Великого Гатри оприроде мескалиновых галлюцинаций.

– Это не то, что вы думаете.

– А вы читаете мысли?

– Читать мысли совсем нетрудно, – Марго улыбается.

Я готов поверить Марго, я почти верю ей; с именами, которыепроносятся у меня в голове, лучше поступить так же, как и с немытымитарелками, – засунуть их подальше под диван. Впрочем, это касается нетолько имен.

Максим Ларин, я сбил недотепу по имени Максим Ларин ихладнокровно зарыл его в неглубокой могиле, я присвоил его машину, его бабки,его пушку, его кролика, я вытряхнул его документы и телефон. Максим Ларин,Максим Ларин, Максим Ларин.

МАКСИМ. ЛАРИН.

Я убил человека, а потом еще двух, и то же самое хотелсделать еще с одним, я впервые открыто признаюсь в этом, пусть даже себесамому. Если Марго действительно читает мысли – она должна содрогнуться.

Но Марго совершенно спокойна, она улыбается, моипредставления о ее телепатических способностях сильно преувеличены. Осознаниеэтого добавляет мне уверенности и бесстыдства, теперь уже и я улыбаюсь Марго,не правда ли, я забойный чувак, крошка? Первая смерть была случайностью, но дведругие случайностью не назовешь, кровь, которую я выпустил из этих мешков сдерьмом, теперь свободна, она что-то пыталась сказать мне, быть может – поблагодаритьза полученную свободу, и я почти понял ее язык. Сутки назад все было совсемпо-другому, продажных писак – тысячи, десятки тысяч, сотни, весь мир забит имипод завязку, весь сраный мир, их можно найти и в металлической бадье с салатом,если постараться. Я сам был таким – сутки назад: промежуточное эволюционноезвено между тамагочи и деревянными болванами из «IKEA», между тамагочи и пенкойдля бритья, между тамагочи и освежающим лосьоном, между тамагочи и БрэдомПиттом, кальянным табаком и постером к фильму «Криминальное чтиво». Теперь я исам – криминальное чтиво, прочти меня, если сможешь, Марго!

Марго улыбается.

Имеет ли смысл увеличить шрифт, сделать его не такимзатейливым? Что-нибудь простенькое, типа Palatino Linotype, который пользуетЖан-Луи для своих верлибров в честь Мод, любимой женщины. У меня тоже естьлюбимая женщина, Марго, я видел ее лишь однажды, не так долго и не в техракурсах, в каких бы мне хотелось, но принципиального значения это не имеет.

Она есть, Марго.

Она есть, и зовут ее Тинатин.

ТИНАТИН.

Я – убийца и отчаянно влюблен, я – отчаянно влюбленныйубийца, расставить правильные акценты невозможно, отделить одно от другого –невозможно, совсем недавно я мечтал самым кардинальным способом избавиться отсвоей подруги Лоры, совсем недавно я вырыл неглубокую могилу для неизвестногомне человека и похоронил его, забросал листьями и землей, и я совсем рядом, вкаком-нибудь полуметре от тебя, Марго. В пяти миллиметрах, или сколько там составляеттолщина черепа? Все мои убийственные мысли в пяти миллиметрах от тебя, заоградой из лобной кости, с их клыков капает слюна, прочти их, если сможешь,Марго!..